Эта гиблая жизнь
Шрифт:
– Сейчас другое время, бабуль!
– А чем другое-то? Бабы, что ли, не такие или мужики? Все тоже самое! И хорошего мужика так же трудно найти! А я вчера вот посмотрела на Андрюху-то – он сам за работу будет браться, без понуканий... А это ой как хорошо для путевой бабы!
Анна молчала, а старушка продолжала:
– Будь моя воля, я бы пошла за такого! Ну чем он плох? И лицом пригож и сам видный. Всем парень взял! Так что делать-то? Пироги печь да в магазин идти или не колготиться? Если что, то родителям звонить надо.
А Анна думала свое: «Юсуф не вернется
– Собирай стол! Я пойду за Андрея... И маме с папой позвони сегодня. Ну, я побежала...
Иноземцева вела машину уверенно, чувствовался большой опыт. Светлов смотрел в окно и молчал. Анна остановилась возле двухэтажного особняка с садом и металлическими кружевными воротами. Из калитки сразу же показался охранник:
– Здравствуйте, Анна Николаевна! С кем это вы?
Иноземцева улыбнулась:
– Здравствуй, Саша! Это старший лейтенант милиции из области Павел Юрьевич Светлов... Ну, а это мой домашний охранник Саша Кошкин... Познакомьтесь! Крикнула псам:
– Граф, Барри! Гулять!
Собаки сразу же скрылись между деревьями в саду. Павел и Анна вошли в дом. Иноземцева с явным удовольствием скинула туфли и босиком прошлась по паркету до двери под лестницей:
– Располагайтесь здесь.
И сразу же ушла. Павел вошел в комнату и огляделся. На стене висел большой портрет мальчика в джинсовке и сомбреро. Он был похож на Иноземцеву, и Светлов понял, что это ее сын. У окна стоял компьютер. В шкафу у стены из-за стекла виднелись корешки книг, а наверху стояла большая модель парусника. На многочисленных полочках были разложены разные камни и минералы. На столе стояли аудиоцентр «Панасоник» и несколько кассет и дисков. В дверь постучали:
– Разрешите?
– Да.
Вошла Иноземцева с джинсами, клетчатой рубашкой и кожаной курткой в руках:
– Это вам... Переоденетесь и приходите на кухню.
Аккуратно сложила вещи на кровать и снова ушла. Павел начал переодеваться. Натягивая джинсы почувствовал легкий запах лаванды, лавандой пахла рубашка и даже куртка. Павел понял, что их давно не надевали. Переодевшись, вышел в гостиную и по запаху жареного мяса нашел кухню. Иноземцева что-то вытаскивала из микроволнов-ки.
– Мойте руки и к столу...
Светлов остро почувствовал, что голоден и не заставил себя упрашивать, отдав должное и борщу, и картошке с мясом, и салату. Иноземцева с удовольствием наблюдала, как он ест, потом спросила:
– Наелись?
– Да! Спасибо...
– Сок или квас?
– От холодненького кваску не отказался бы...
Анна встала, и Павел только тут заметил, что она в джинсах и тенниске. Отметил про себя: «Фигурка, как у двадцатилетней, только лицо да глаза возраст выдают». Спросил:
– Простите, а как мне вас называть? Хозяйка района – слишком необычно. Товарищ Иноземцева – не больно современно.
– Анна Николаевна... Вне рабочей обстановки можно Анной.
– А меня зовите просто Павел. Идет?
Она усмехнулась:
– Идет! Допивайте квас... Захватите куртку, сейчас едем в Демидовку. Я вам в коридоре кроссовки
Павел услышал шлепанье ног по лестнице, стук металлической дверцы, хлопок двери и снова шлепанье. Когда Анна снова появилась на кухне, широкий ремень с пистолетом и обоймами обвивал ее талию. В руке она держала бронежилет, который бросила Павлу:
– Одевайте. В Демидовке, возможно, стрельба будет.
– А вы?
– Я давно уже не пользуюсь им. – Тогда и я так поеду.
– Одевайте и не геройствуйте!.. Я приказываю вам одеть бронежилет! Мне нужно сберечь вас живым, чтобы вы смогли рассказать в области правду о том, что здесь происходит. Я хочу, чтобы вы увидели все своими глазами, а не со слов капитана Коломейцева... Поняли?
От стали, вдруг зазвучавшей в ее голосе, веяло такой силой, что Светлов перестал спорить и надел бронежилет. Он оказался удивительно легким по сравнению с теми, что он надевал раньше. Но застежка никак не застегивалась. Иноземцева, немного понаблюдав за его попытками справиться самому, подошла и сама защелкнула кнопки:
– Идите, обувайтесь. Я только свою куртку захвачу и еще кое-что...
Этим «кое-чем» оказалась спортивная сумка. И довольно увесистая, так как левое плечо Анны стало значительно ниже правого. Светлов предложил:
– Давайте мне сумку. Вам же тяжело.
Она неуверенно протянула ему свою поклажу: – Только осторожно, здесь гранаты и тол.
– Что?!
Иноземцева вдруг смутилась, как девчонка:
– Вдруг пригодятся...
Собак на этот раз с собой она решила не брать, хотя потребовала у Светлова:
– Дайте слово, что не попытаетесь сбежать! Я ведь понимаю, справиться со мной один на один вам будет очень легко... Видела я, как моим ребятам от вас перепало.
Павел улыбнулся:
– Обещаю! Да и неудобно мне с женщиной, которая меня накормила, драться...
Лес тянулся по обе стороны дороги сплошной стеной, создавая плотную тень. Лишь один раз, на перекрестке с проселочной дорогой, Светлов заметил машину и двоих парней возле. Один из них помахал им рукой, и Иноземцева махнула в ответ, объяснив:
– Мои ребята дежурят. Дорожка-то прямиком выходит в соседний район.
Павел искоса взглянул на нее:
– Откуда у вас такая ненависть к кавказцам?
И тут же пожалел о заданном вопросе, увидев, как потемнело ее лицо. Иноземцева глухо ответила:
– Это – долгая история, и как-нибудь я расскажу вам ее... Но не сейчас! Вы не обижайтесь.
Для деревенских известие о свадьбе было, как гром среди ясного неба. Бабы, собираясь в магазине, обсуждали это событие и строили догадки насчет скоропалительной женитьбы Андрея Иноземцева и Анны Тихоновой. И весь месяц до свадьбы он каждую свободную минуту проводил с ней. Рассказывал об увиденном, о своих планах на их общее будущее. Анна, неожиданно для себя, рассказала ему о Юсуфе... Андрей долго молчал, а потом крепко прижал ее к себе, так и не произнеся ни слова.