Эта горькая сладкая месть
Шрифт:
В результате трехчасовых поисков в сумке оказались две кофты, юбка и брюки, смахивающие на чехол для танка. Довольная, влезла в “Вольво”. Смущал только молчавший пейджер. Павловские совершенно забыли про бедную казанскую аспирантку.
Лиля открыла дверь, и по лестничной клетке разлились восхитительные запахи.
– Будешь ачму? – поинтересовалась подруга, радостно поглядывая на сумку.
Я кивнула. Совершенно не знаю, что такое ачма, но, если Лиля приготовила, значит, вкусно.
Потом мы пили удивительно крепкий кофе, любовались брюками и кофтами.
– Где сперла?
– Женечка, – запела я соловьем, – пожалуйста, объясни по-человечески, что произошло с трупом бедной девушки.
– Зачем?
– Надо.
– Ладно, – неожиданно согласился эксперт, – только курну.
И он пошел на лестницу. Я осталась с раскрытым ртом. Вот так просто? Взял и согласился? Зачем же я тогда готовила тяжелую артиллерию в лице Лили?
Скоро узнала почти Все. Труп Лики перемещали после смерти. То есть убили в одном месте, а потом бросили на шоссе. Причем положили на проезжую часть, где несчастную переехала машина. Все следы наезда – посмертные. Давили не живого человека, а труп. На ногах – на щиколотках – следы от веревок, на локтях и вокруг грудной клетки – тоже.
Вырисовывалась такая картина. Сначала Ангелину убили, причем внезапно. Скорей всего девушка упала и сломала шею. Потом труп через некоторое, весьма продолжительное время связали веревкой. Сколько-то тело оставалось в лежачем положении, затем его зачем-то поставили и, очевидно, при этом сломали ноги.
– Я бы сказал, – бормотал Женюрка, – что сбросили с высоты. Но это нонсенс, никогда не видел, чтобы связанный труп выкидывали из окошка. Живого – сколько угодно, но мертвого, да еще связанного? Зачем? И характер травм совсем не соответствует сбросу!
Но на этом приключения убитой Лики не закончились. Ее опять положили, а потом сунули под машину, предварительно развязав.
– Можешь сказать, когда девушку убили?
– Пища в районе печеночного сгиба, – оживился приятель, откусывая еще один кусок восхитительной ачмы, – значит, прошло примерно шесть часов после ее принятия, опять же полный мочевой пузырь… Думаю, где-то часа в четыре утра.
Но точно сказать не могу.
Была еще одна странность – на теле обнаружили частички бытового мусора, в основном пищевые отходы.
Я уезжала от Жени в полном обалдении. Знаю теперь, почему посадили Рому! Знаю, кто убил Лику, осталось уточнить, на чьей совести жизнь Катюши и хозяина риэлторской конторы Славы Демьянова. Неожиданно все эти дела, включая смерть пьянчужки Вики Пановой, скрутились в один тугой клубок. А кончик ниточки я держала в руках. Осталось только осторожно потянуть и размотать его.
ГЛАВА 28
На следующий день я от возбуждения вскочила в семь утра. Поступок, на который никогда раньше не была способна. Ни Аркашка, ни Маруся, ни Зайка не просят меня будить их утром.
Я налила себе чашечку кофе и задумчиво присела в столовой за огромным круглым столом. Что же теперь делать с накопленным материалом? Наверное, следует позвонить Александру Михайловичу, честно признаться во всем и попросить, приятеля дать делу ход. Глянула на часы – только восемь. Из дома полковник уже ушел, на работу еще не приехал. И тут зачирикал пейджер. “Позвони срочно. Виолетта Сергеевна”.
Непонятное беспокойство наполнило душу. На какой-то момент почему-то показалось, что лучше не звонить сейчас Павловским, и вообще, хватит разыгрывать “казанскую сироту”! “Иди к Александру Михайловичу, – настойчиво нашептывал тихий внутренний голос, – пусть полковник дальше сам ищет убийцу Катюши”.
Я велела этому голосу заткнуться и позвонила профессорше. Та разговаривала таким сладким тоном, что сразу захотелось запить.
– Душенька, приезжайте скоренько. Я понеслась одеваться. Попробую сегодня выяснить у бабули недостающие детали. На этом закончу, вот только кое-что уточню и отдамся в руки Александру Михайловичу. В конце концов, я это дело начинала, мне его и заканчивать!
В пустынной квартире мы с Виолеттой оказались вдвоем. Профессорша предложила мне присесть к кухонному столу.
– Альберт Владимирович пошел сдавать анализ крови, – разоткровенничалась старушка, – совсем бедного жара доконала. Да и мне тоже плоховато, голова каждый день болит, давление поднимается.
Я ожидала, что после подобной речи меня отправят в магазин, но Виолетта задушевно сообщила:
– Профессор просил подождать, скоро будет, так что я одна дома. А вы, деточка, в Казани где преподаете?
Черт, совершенно забыла, что отвечала в первый раз на этот вопрос, надеюсь, что старуха тоже не помнит.
– В Институте легкой промышленности.
– А живете где?
– Улица Ленина. – Кажется, выкрутилась, во всех городах России была подобная магистраль.
– Дом какой? – напирала профессорша.
– Один.
– Что же это, улицу у вас не переименовали, так и носит имя вождя революции?
– Руки у мэрии не дошли, да и дорого.
– Интересно, интересно, – процедила Виолетта Сергеевна, – кстати, какой курс читаете?
– Экономика Франции.
– Узкая специализация, – протянула профессорша. Она встала, подошла к холодильнику, достала бутылку газированной “Веры”. Потом протянула руку и вынула из шкафчика красивый хрустальный стакан.
– Выпейте, милочка, – пропела жена академика, наполняя сверкающую емкость, – наверное, в горле пересохло.
Веселые пузырьки весело бежали со дна стакана. И правда, пить хочется.
Но в эту минуту из коридора донесся голос:
– Есть кто дома? – И в кухню влетела Марго. Димина жена выглядела очаровательно. Легонькое, почти прозрачное платьице не скрывало очертаний точеной фигурки. Красивое, но стервозное лицо умело накрашено.