Эта короткая счастливая жизнь
Шрифт:
Лаверн заснул, но Фанни ещё долго лежала, прислушиваясь к его дыханию и вспоминая рассказы о его семье. Как же сильно она не похожа на Джесс. Как же сильно отличается её ребёнок от его ребёнка. Но, тем не менее, он здесь. Рядом с ней. Пылкий, страстный, влюблённый, благодарный за то, что она просто есть. Если бы можно было удержать его возле себя, сохранить, оставить, как полюбившуюся песню, право исполнения которой принадлежит лишь одному человеку. «Он бросит меня, – неожиданно подумала Фанни. – Уйдёт, как и все, кто были до него». Укоренившиеся страхи и переживания восставали из прошлого, застилая глаза слезами. Далёкая музыка, далёкие лица, далёкие
Глава восемнадцатая
«Ночной джаз». Никогда в жизни Фелиция не ви дела столько людей. Людей, которые смотрят на неё. Ждут её. Восхищаются ею. Даже вечно хмурый и недовольный всем управляющий Адам Вольферт и тот вышел из своей каморки и не поскупился на аплодисменты.
– Не понимаю, почему мы не можем остаться?! – подбоченилась Фелиция, когда Персибал сказал, что на следующей неделе им придётся уехать. – Публика нас любит, мистер Вольферт лично признался, что наши выступления приносят ему небывалую прибыль…
– Так надо, – помрачнев, буркнул Персибал.
Новое платье его спутницы переливалось в искусственном освещении рассыпанными по груди изумрудами. Это был подарок одного из многих поклонников, пригласившего выступить в его доме на частной вечеринке.
В тот день Фелиция рассмеялась и уклончиво пообещала, что подумает, но когда вернулись домой, и она, распаковав подарок, примерила платье, то бросилась на шею Персибала и стала умолять принять предложение. Он усадил её на диван и терпеливо объяснил, что у них договор с управляющим «Ночного джаза», и они не могут давать выступления на стороне. Так что поклоннику пришлось отказать, но не прошло и месяца, как Персибал, наплевав на все договоры, решил, что им нужно уехать из города.
– Какого черта? – вспылила Фелиция. – Так надо, – повторил Персибал и, опустив голову, ушёл спать. – Если хочешь, то можешь остаться здесь, – сказал он уже из спальни небольшой квартиры, которую они снимали на двоих.
Закрытая дверь почти полностью поглотила его голос, но Фелиция поняла смысл. Гнев и раздражение уступили место страху снова остаться одной. Если бы Персибал уже как-то раз не бросил её, заставив вернуться на кухню, то Фелиция, возможно, и не испугалась так сильно, но сейчас страшный опыт охлаждал всякий пыл лучше, чем ушат холодной воды в жаркий день. Фелиция болезненно закусила губу и начала раздеваться.
– Прости меня, – прошептала она, забираясь под одеяло.
Кофе и молоко снова смешались в стакане любви.
– Если ты хочешь уехать, то мы уедем, – сказала Фелиция, когда всё закончилось, делая ударение на слове «мы».
Когда турне длиною в месяц закончилось, и они вернулись в Чикаго, бар «Ночной джаз» был закрыт. Управляющий сбежал, но полиция щедро осыпала город обещаниями, что его поимка лишь вопрос времени. Случайные прохожие разговаривали о конфискованном спиртном и о том, что после того, как удалось изъять из обращения такую большую партию, цены в «тихих» барах снова вырастут.
Фелиция вернулась домой и рассказала об этом Персибалу. Он что-то хмыкнул себе под нос и сказал, что это не их проблемы. – Музыка – вот что должно нас волновать, – он улыбнулся и, притянув Фелицию к себе, поцеловал.
Постель скрипнула и приняла их в свои объятия.
– Как хорошо! – шептала Фелиция, краснея и стыдясь охватившей её страсти. – Как же мне с тобой хорошо…
Через три дня они уже пели в баре «Мотылёк». После закрытия «Ночного джаза» он стал одним из главных поставщиков незаконного спиртного в городе. «Ещё один бар, который скоро закроется», –
Несколько раз Фелиция видела мистера Джеральда. Он стоял с друзьями и бесстыдно хвастал, во сколько обошлось ему платье, надетое сейчас на Фелиции. Услышав стоимость, она так прониклась щедростью подарка, что решила во что бы то ни стало снова поговорить с Персибалом о возможности выступить в доме этого человека.
– Посмотрим, – пообещал он, возвращаясь за пианино.
Фелиция запела, уже предвкушая весёлую пирушку в доме мистера Джеральда.
По дороге домой они отклонились от обычного маршрута и встретились с начинающим седеть человеком в сером пальто и фетровой шляпе. Персибал проговорил с ним около получаса, затем вернулся в машину и сказал, что выступление в доме мистера Джеральда будет последним в этом городе.
– Снова в турне? – вздохнула Фелиция.
– Снова, – Персибал обнял её свободной рукой.
– Не хочу в турне, – заколебалась она, пытаясь подсчитать заработанные деньги. – Ты не думал, что мы могли бы съездить куда-нибудь просто отдохнуть?
– Хочешь навестить родных?
– Нет! – Фелиция ужаснулась от этой мысли.
– Значит, только музыка?
– Значит, – безрадостно согласилась она.
Фелиция заснула, думая только о предстоящем выступлении в доме мистера Джеральда. Как всё будет? Сколько придёт гостей? Ей почему-то представился званый бал, о котором она прочитала в какой-то книжке ещё в детстве. Сердце тревожно забилось. Волнение стало таким сильным, что ей пришлось выпить бренди, чтобы заснуть.
Всю следующую неделю Фелиция жила, ожидая этого выступления. Что ей надеть? Конечно, то самое платье, которое подарил ей мистер Джеральд. А какой им выбрать репертуар?
Фелиция думала, какие песни ей удаются лучше всего, когда мотив неожиданно сбился. Персибал сфальшивил, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Никогда прежде ничего подобного не случалось.
Фелиция обернулась и посмотрела на возлюбленного. Его губы побелели и дрожали, как осенний лист на холодном ветру. Жёлто-шоколадные глаза смотрели куда-то в глубину затянутого смогом зала. Фелиция попыталась проследить его взгляд. Увидела управляющего баром «Ночной джаз» и приветливо улыбнулась. Вольферт едва заметно поклонился, коснувшись рукой фетровой шляпы. Фелиция вспомнила, почему закрылся его бар, но тут же решила, что это не её дело.
– Кто тебя напугал? – спросила она Персибала во время короткого перерыва.
Он не ответил, заказывая двойную порцию бренди. Фелиция подбоченилась, требуя ответа.
– Девушка, – сказал Персибал, залпом выпивая содержимое стакана. – Когда-то мы пели вместе с ней, – он вздохнул и уставился в пустоту.
Укол ревности заставил Фелицию поджать губы. Если бы спустя годы она могла вернуться и дать себе хотя бы один совет! Глупая и наивная. Неужели так сложно понять то, что происходит на самом деле? Но ум, к сожалению, приходит лишь с годами, на основании собственного опыта и собственных ошибок. И Фанни…. Нет. Всё ещё Фелиция, так ничего и не поняла в тот день. Ведь так легко видеть в происходящем что-то более простое и понятное, чем сложное и далёкое от собственной жизни.