Эта милая Людмила
Шрифт:
— Пришёл ведь я… пришёл… я ведь пришёл…
А всего в каких-то двухстах метрах от него, за густой стеной деревьев, на берегу заливчика они вели невесёлые разговоры. Рыбы наловили много, хорошей
— Кто-то кричит, — сказала Голгофа.
Все прислушались, но довольно равнодушно.
— Правда, правда, кричит кто-то.
Тётя Ариадна Аркадьевна, изменившись в лице, прошептала:
— Кошмар…
— Да хватит вам… — раздражённо начал дед Игнатий Савельевич.
Но тётя Ариадна Аркадьевна мгновенно вся расцвела:
— Ко-о-о-ошма-а-ар при-и-и-ишё-ё-ё-ёл…
Да, да, котик её любимый преспокойненько забрался на колени к своей благодетельнице и удовлетворённо заурчал.
— Рыбки ему, рыбки, пожалуйста! — умоляюще воскликнула она.
— Значит… значит… значит… — Эта милая Людмила боялась договорить своё предположение.
И Голгофа повторяла:
— Значит… значит… значит…
— Герка, значит, пришёл! — в необычайном волнении закричал дед Игнатий Савельевич, а Голгофа запрыгала от радости, приговаривая:
— Пришёл! Пришёл! Пришёл! А нас
— Так идёмте его искать! — предложила тётя Ариадна Аркадьевна, с умилением глядя, как Кошмар расправляется с огромным окунем.
Но искать Герку необходимости уже не было: к костру подходил Пантелей, неся его на руках вместе с рюкзаком.
Сами понимаете, уважаемые читатели, что он и не думал сопротивляться. Он спал.
Пантелей осторожно опустил Германа на землю. Эта милая Людмила освободила его от рюкзака. Дед Игнатий Савельевич постелил телогрейку. Голгофа свернула куртку и положила Герману под голову. Тётя Ариадна Аркадьевна накрыла его плащом.
И всё закончилось так, как и мечтала эта милая Людмила. Сидели они у костра под звёздным небом.
Звёзд было много-много, и каждая казалась ярче другой.