Эта сторона могилы (По эту сторону могилы)
Шрифт:
– Мы здесь не для того, чтобы искать Аполлиона или других упырей, – размеренно ответил Влад. Он припарковался в самом дальнем от входа месте, прежде чем полностью повернуться ко мне. – Мы здесь, чтобы ты испробовала тот новый трюк, который переняла у Мари.
На несколько секунд я потеряла дар речи, разрываясь между двумя вариантами: солгать, сказав, что не знаю, о чем он, или же потребовать, кто ему сказал. Я представить не могла, что Кости мог что-либо рассказать Цепешу. Они не настолько близки, это точно.
–
– Я знаю, что ты не стала бы носить с собой чеснок и марихуану только для того, чтобы отдать дань моде, и что твоя внезапная популярность среди призраков не проявлялась, пока ты не встретилась с Мари, – с усмешкой сказал Влад. – Я не до конца с этим разобрался до сегодняшнего утра, пока не услышал, как ты упомянула способность выдерживать ‘ненормальные призрачные заклятия’ Мари во время вашей с Кости невыразимо слащавой беседы. Тогда я и понял, что происходит. Очень внушительно иметь способность поглощать и силы упырей.
– Ты с ума сошел? – прошипела я, оглядываясь. – Что, если по кладбищу таскаются люди сам-знаешь-кого и они нас подслушают?
Он фыркнул.
– Никого нет. Я бы почувствовал, если бы здесь были упыри. Я намного старше тебя, поэтому мой «локатор» сильнее. Единственные мертвые в миле от нас в любом направлении – ты, я и все, кто под землей.
Это успокоило меня, но я все еще помнила полученное Кости предупреждение Мари о том, что произойдет, если мы кому-нибудь расскажем, что я пила ее кровь.
– Мы не только о живых или мертвых должны беспокоиться, – сказала я, резко поворачиваясь к окну.
– Если увидишь призрака, просто прикажи ему ничего не говорить, – непреклонно ответил Влад. – Не думай, что и это укрылось от моего внимания, Смерть.
Ах, черт. Ну и чего я ожидала? Несмотря на броню из чеснока и ганжы, некоторые все еще пробивались ко мне, и мне приходилось отсылать их с жесткой инструкцией не возвращаться. Всю прошлую неделю находясь со мной под одной крышей, Влад просто не мог не услышать это, даже если я и пыталась отдавать приказы очень тихо.
– Об этом никто не должен узнать, – наконец сказала я.
Влад издал смешок.
– Используя фразу вашего поколения – без базара.
– Думаю, это выражение старше моего поколения, – пробормотала я, но позволила закрыть тему. Влад знал, и с этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере, он не был сплетником, потому у меня все еще был приличный шанс, что новость не разойдется по округе. Но то, чего он от меня хотел, я даже рассматривать не собиралась.
– Ты не понимаешь, о чем просишь. Это не просто какой-то там спиритический сеанс. Это слишком опасно.
Он впился
– Я очень хорошо знаю, что именно может вызывать Мари, и если теперь ты тоже можешь призвать эти существа, это даст вампирам критическое преимущество, если мы не сможем убить Аполлиона и воспрепятствовать тому, чтобы вспыхнула война.
– Вызвать их – не то, что меня пугает, – сказала я, вздрагивая от воспоминания, прошедшего сквозь меня. – Управлять ими, когда они окажутся здесь, и отослать обратно – вот, в чем проблема.
– Это слишком важно для тебя, чтобы отказываться из одного лишь страха, – парировал Влад.
– Ты просто с ними не сталкивался. – В качестве акцента я махнула рукой к кладбищу. – Те штуковины — Остатки, как их назвала Мари — они как призрачное минное поле, а ты просишь меня потоптаться по нему, чтобы посмотреть, смогу ли я направить радиус взрыва! Я говорю «нет» не из страха за себя. Они не причинили мне боль в последний раз и, вероятно, не сделают этого снова. Это лишь из страха за тебя, если я сделаю это и провалюсь.
Влад поднял руку. Огонь покрывал ее: индиго и оранжевый переплетались на его коже, не опаляя ни единого волоска.
– Сила, которую я имею, ценна только потому, что я могу и буду ее использовать. Аполлион прав: новоявленная нехватка у Мари преданности вампирам существенно меняет игру, но теперь у нас есть способность противостоять нации упырей самым разрушительным оружием посредством тебя. Но если ты отказываешься владеть этой силой, возможности этой у нас нет.
Я вспомнила ледяное, ненасытное ощущение Остатков, водоворот их голосов у себя в голове и задрожала.
– Я воспользуюсь ею или, по крайней мере, попробую только в качестве последнего возможного средства. Ты не знаешь, насколько сильны Остатки. Я могу поднять их, потерять над ними контроль и закончить тем, что буду просто стоять и смотреть, как они без разбора пожирают и союзников, и врагов. Только дурак бросается через все поле в первый же тайм игры*.
Влад дерзко выгнул брови.
– Нет, только дурак попытается испробовать, работает ли его лучшее оружие, лишь во время битвы, а не до того.
– Есть дни, когда ты на самом деле ужасно выводишь меня, Цепеш, – рявкнула я.
– А есть дни, когда я задаюсь вопросом, как ты умудрилась дожить до сих пор, – возразил он. – У тебя не будет лучшего шанса испытать свои способности, чем сейчас. Кости здесь нет, поэтому твое самое большое беспокойство сюда не ввяжется. Ты можешь рисковать моей жизнью, потому что я принимаю опасность, а хоть друзья могут быть и редки, но они вовсе не незаменимы. А теперь, пошли на кладбище и давай начнем. Прежде, чем позвонит Менчерес и до могилы нас доведет своими лекциями о том, какая это неблагоразумная идея.