Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Поднимаясь из-за стола, капитан Глеб немного, практически незаметно для окружающих, покачнулся.
– Стоять, Орлик! Всё в порядке! Убери от меня свои презренные руки!
Бориска действительно отдёрнул от Глеба руки и, больше того, спрятал их за спину.
К лопушкам по нужде выполз из крайней палатки помятый Хиггинс. Вытирая после этого акта вандализма ладони о свои замечательные маскировочные штаны, он счёл необходимым похвалить друга Бориску.
– Ох, и умеешь же ты
В ответ Бориска счастливо и загадочно хихикнул.
За его спиной капитан Глеб отыскал немного душевных сил и пробурчал вслед уходящему в сумерки Хиггинсу.
– А если его ещё и подучить немного…. Пошли.
– Куда ты собрался? Может не надо, Глеб?
– Бери чистую кастрюлю и пошли. Идём. За мной.
На близком берегу моря, прямо за краем разваленного укрепления капитан Глеб опустился на колени и стянул с себя чёрную майку.
– Бенефис закончен. Черпай и лей.
– Куда?!
Смотреть на такого непонимающего товарища было бы тяжело и скорбно. Поэтому Глеб Никитин даже не поднял на Бориску укоризненного взгляда.
– Повторяю. Черпай из моря. И лей. Из кастрюли. Воду. Мне. На голову. Десять кастрюль. Подряд.
Где десять, там и восемнадцать. Глеб чихал, как трудолюбивый морж, такой же круглоголовый, счастливый и влажный.
– А теперь полей-ка мне на руки.… И отойди в сторонку.
Бориска сморщился, вздрогнул, когда, засунув пальцы в рот и согнувшись пополам, Глеб зашёлся рядом с ним в тяжёлом кашле. Но длилась эта скверная сцена недолго.
– Теперь ещё раз лей на руки. Так-с.… И ещё одну полную кастрюльку на мою голову. На посошок. Порядок!
Двумя ладонями капитан Глеб Никитин крепко провёл ото лба назад по своим коротким волосам. Вздохнул полной грудью, никак не отворачиваясь от моря, в сумрачном просторе которого тлел ещё тускло-багровый отсвет заката.
– Вот и всё. Пошли, что ли, поруководим там напоследок немного.
Стронуть с места изумлённого Бориску такими простыми словами было трудно, почти невозможно. Он опешил.
Перед ним в темноте стоял его прежний Глеб, улыбался ему, как и днём, только вот голос внезапно воспрявшего от хмеля командира был странно медленным, да ещё и с хрипотцой.
– Чего ты опять меня с подозрением рассматриваешь? Не осуждай людей так торопливо.
И даже это ещё не заставило Бориску сделать шаг в направлении лагеря.
– Пошли, пошли, не задыхайся от волнения.
В расположении их части две армейские палатки темнели и храпели, сквозь щёлки третьей наружу пробивался небольшой свет.
– Что за волшебное сияние?
– А это итальянец этот, Салливан, книжку читает. У него диодный фонарик есть, он
– Он твой, из «Ромео»?
– Ага.
– Держи.
Покопавшись наощупь в темноте в кабине «технички», Глеб достал из-под сиденья два штык-ножа.
– Это наше холодное оружие. Для охраны жизней и здоровья коллектива. Один тебе, другой отдай трезвому итальянцу. Назначь его до рассвета своим заместителем по безопасности.
– Да зачем нам эти ножики! От кого обороняться-то сейчас?!
– Ты преступно много размышляешь. Разбуди меня в шесть ноль ноль.
Внезапным грохотом раскатился в ночи по крепостному дворику басовитый рык мужского храпа.
Глеб буркнул.
– Этот голландец хуже карасину!
Облечённый вахтенным доверием Бориска попытался спросить его ещё о чём-то стратегическом.
– Всё, всё, проехали. Будем считать, что меня ранили коварные враги. Прямо в грудь, – Глеб ткнул пальцем в мокрого себя. – И я упал, изнемогая.
С грациозностью великого утомления он прилёг на расстеленный спальник.
Не доверяя некоторым своим чувствам, Бориска осторожно прикоснулся к телу неподвижного командира.
Но капитан Глеб Никитин уже спал, глубоко и уверенно вдыхая свежий морской воздух.
День 5. Четверг
Траур, паруса над водой и нежелание мыть грязную посуду
Огромный чёрный пистолет был тяжёл, рука немела, тренькали жилки под локтём, поднять оружие не было никакой возможности, но настойчивый мужской голос всё громче и твёрже приказывал сделать это.
– Эй…! Эй! Товарищ боец! Подъём!
В раннем палаточном сумраке Бориска не сразу и сообразил, кто так сурово и одновременно нежно дотрагивается до его обнажённого плеча.
– Вставай и быстро на воздух. Без потягушек.
Капитан Глеб Никитин вышел из помещения, аккуратно прикрыв за собой входное полотнище.
Время было всего половина шестого, выспался же Бориска замечательно, да и песок на улице под ногами был внезапно холодным и влажным. Так что проснулся он быстро, но со штанинами и рукавами у него всё-таки произошла небольшая путаная заминка.
Солнце ещё не перевалило восточную крепостную стену и поэтому в дальних закоулках внутреннего дворика продолжали таиться неопределённые рассветные тени.
Тёплый Бориска радостно и счастливо потянулся, широко вздохнул с поднятыми к небу руками.
– Жив?
– Конечно! Красиво-то здесь как! Я так рано в этой крепости ещё не бывал! Осенью темно, а зимой мы только на лыжах сюда с классом в поход ходили.
– Ладно, слушай…
Глаза Глеба непривычно блестели в тёмных полукружьях бледного лица.