Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
– Теперь ещё раз лей на руки. Так-с.… И ещё одну полную кастрюльку на мою голову. На посошок. Порядок!
Двумя ладонями капитан Глеб Никитин крепко провёл ото лба назад по своим коротким волосам. Вздохнул полной грудью, никак не отворачиваясь от моря, в сумрачном просторе которого тлел ещё тускло-багровый отсвет заката.
– Вот и всё. Пошли, что ли, поруководим там напоследок немного.
Стронуть с места изумлённого Бориску такими простыми словами было трудно, почти невозможно. Он опешил.
Перед ним в темноте
– Чего ты опять меня с подозрением рассматриваешь? Не осуждай людей так торопливо.
И даже это ещё не заставило Бориску сделать шаг в направлении лагеря.
– Пошли, пошли, не задыхайся от волнения.
В расположении их части две армейские палатки темнели и храпели, сквозь щёлки третьей наружу пробивался небольшой свет.
– Что за волшебное сияние?
– А это итальянец этот, Салливан, книжку читает. У него диодный фонарик есть, он его на голову на пружинке такой приделал, лежит и читает.
– Он твой, из «Ромео»?
– Ага.
– Держи.
Покопавшись наощупь в темноте в кабине «технички», Глеб достал из-под сиденья два штык-ножа.
– Это наше холодное оружие. Для охраны жизней и здоровья коллектива. Один тебе, другой отдай трезвому итальянцу. Назначь его до рассвета своим заместителем по безопасности.
– Да зачем нам эти ножики! От кого обороняться-то сейчас?!
– Ты преступно много размышляешь. Разбуди меня в шесть ноль ноль.
Внезапным грохотом раскатился в ночи по крепостному дворику басовитый рык мужского храпа.
Глеб буркнул.
– Этот голландец хуже карасину!
Облечённый вахтенным доверием Бориска попытался спросить его ещё о чём-то стратегическом.
– Всё, всё, проехали. Будем считать, что меня ранили коварные враги. Прямо в грудь, – Глеб ткнул пальцем в мокрого себя. – И я упал, изнемогая.
С грациозностью великого утомления он прилёг на расстеленный спальник.
Не доверяя некоторым своим чувствам, Бориска осторожно прикоснулся к телу неподвижного командира.
Но капитан Глеб Никитин уже спал, глубоко и уверенно вдыхая свежий морской воздух.
День 5. Четверг
Траур, паруса над водой и нежелание мыть грязную посуду
Огромный чёрный пистолет был тяжёл, рука немела, тренькали жилки под локтём, поднять оружие не было никакой возможности, но настойчивый мужской голос всё громче и твёрже приказывал сделать это.
– Эй…! Эй! Товарищ боец! Подъём!
В раннем палаточном сумраке Бориска не сразу и сообразил, кто так сурово и одновременно нежно дотрагивается до его обнажённого плеча.
– Вставай и быстро на воздух. Без потягушек.
Капитан Глеб Никитин вышел из помещения, аккуратно прикрыв за собой входное полотнище.
Время было всего половина шестого, выспался же Бориска замечательно, да
Солнце ещё не перевалило восточную крепостную стену и поэтому в дальних закоулках внутреннего дворика продолжали таиться неопределённые рассветные тени.
Тёплый Бориска радостно и счастливо потянулся, широко вздохнул с поднятыми к небу руками.
– Жив?
– Конечно! Красиво-то здесь как! Я так рано в этой крепости ещё не бывал! Осенью темно, а зимой мы только на лыжах сюда с классом в поход ходили.
– Ладно, слушай…
Глаза Глеба непривычно блестели в тёмных полукружьях бледного лица.
– Давай-ка ты просыпайся окончательно, смотри за обстановкой. Я пройдусь до берега, немного искупаюсь. Поставь маленький чайник на костёр с краю, огонь там я уже развёл.
– Ладно, только ты недолго…
– Да я здесь, за стеной буду плескаться, не беспокойся.
Потом они сели за стол, на прохладные росистые брёвна.
Капитан Глеб вытирал голову большим лохматым полотенцем и с удовольствием ел холодный рыбный бульон. Говорили вполголоса.
– …Вещи мои лишние возьми в свой рюкзак, я доберусь до посёлка налегке. С ребятами-экскурсоводами поговори, чтобы они на автобусе по городу небольшой кружок сделали, время в запасе у тебя будет, а утренние красоты мужикам стоит увидеть. Налей кипятку мне, пожалуйста.
С не совсем осознанным удивлением Бориска смотрел на своего командира. Он привык к тому, что в жизненных разговорах взрослые люди обычно жаловались на страшную головную боль с утра после попоек, на жажду холодной воды и рассола. Да и его отец обычно отказывался от завтрака на следующий за семейными застольями день.
Глеб же кушал вкусно, помешивал густой сладкий чай, роскошными белыми зубами откусывал крупные куски бутерброда и часто звенел ложкой в глубине миски с ухой.
Бориска был уверен, что водки вчера капитан Глеб выпил много, просто неприлично много – ближе к полуночи вдрызг пьяные немцы даже стали настаивать, чтобы избрать его своим Королём Стеклянного Стакана, но не успели, полегли бедолаги один за другим. Потом рухнул в редкие подорожники, едва избежав лобового столкновения с гранитным валуном, Бадди, затем сполз под стол могучий Николас. Итальянский трезвенник О'Салливан ушёл в темноте в палатку самостоятельно, немного понаблюдав на прощанье за яркими звёздами.
«И не болеет он, вроде, ни капельки….».
Неумытый с утра Бориска устроился за столом напротив Глеба, внимательно слушал его поручения и пытался осторожно наблюдать за командиром.
– Чего разглядываешь? Удивляешься, что я остался жив после вчерашних злоупотреблений? Ничего особенного – ещё и не то люди совершают ради дружбы народов, взять, к примеру, уважаемого Махатму Ганди….
– А ты чего чай не пьёшь?
Глеб обвёл взглядом Бориску и пустые тарелки.