Эта война еще не кончилась
Шрифт:
– А что там? – тихо спросил Николай.
– Там те, – негромко ответил Сергей, – кто работает в этой хреновине. – Он мотнул головой на приземистое здание напротив. – Там что-то делают. Иногда ночью – слышал, наверное? – приезжают машины. Но сколько там народу, не знаю. Тоже пленные. Охраняют их несколько боевиков.
– Бабу тоже где-то взяли, – угрюмо проговорил Николай. – Гражданская.
– Может, уже переодели.
– Пошли! – отстегивая ошейник с Николая, бросил один из охранников.
Второй снял ошейник с Сергея.
– Это берите с собой, –
– Нам что-то насчет еды говорили, – напомнил Сергей.
– Все будет.
Сергей и Николай, посматривая в сторону приземистого здания, в дверь которого затащили женщину, прихрамывая и сутулясь, пошли к своей яме.
Люк открылся. Лежавшие на настиле парни, прикрывая руками глаза, посмотрели вверх.
– Русские собаки, – узнали они голос Мусы, – живы еще? Я вас выкуплю и убью, собаки! – Стоявший у люка чеченец стал мочиться, стараясь попасть струей в кого-нибудь из парней. Те, вскочив на ноги, бросились в стороны и прижались к земляной стене. Чеченец, расхохотавшись, захлопнул крышку.
– Дух! – бросил Александр. – Мразь поганая, паскуда!.. – Он собирал все ругательства, какие только знал, и выплескивал их звенящим от ярости голосом.
Юрий стоял молча. Скользнув спиной по земляной стене, опустился на корточки. Обхватил голову руками.
– Не могу больше, – просипел он. – Как только смогу, кому-нибудь в горло вцеплюсь. – Он начал колотиться затылком о землю. – Сдохнуть лучше. Мама! – вдруг закричал он. – Зачем ты родила меня?! Мамка! – Он с силой ударился лбом о лестницу.
– Хорош! – К нему подскочил Александр. – Хватит, Юрок. – Присев, он обнял за плечи продолжавшего кричать товарища по несчастью.
– Что тут? – В люк заглянул бородатый чеченец.
– Иди сюда! – Оттолкнув Александра, Юрий вскочил. – Спускайся, дух поганый! Иди сюда, ты, джигит хренов! Иди, сука! Я твой…
Александр, навалившись, сбил его с ног и заткнул рот. Чеченец со смехом захлопнул люк.
– Хватит, Юрка, – испуганно глядя вверх, проговорил Саша. – Убьют. Хватит! Потерпи немного. Слышишь? – умолял он. – Не надо.
– Не могу больше! – промычал Юрий. – Всем на нас наплевать. Ну почему? – отчаянно спросил он. – Ведь я не сам к ним ушел. Они меня в плен взяли.
– Все будет хорошо, – говорил Александр, – мы еще поборемся.
– Ты сам в это веришь? В то, что мы нужны кому-то? Я думал, родители меня выкупят. Нет. Они меня, наверное, похоронили.
– Да просто время не то, война началась. Они бы и рады заплатить, но как? К ним, наверное, не дошли твое письмо и кассета. Они бы, конечно, тебя уж выкупили.
– Не могу я больше! – мотая головой, снова начал Юрий. – Все, кончился я.
– Одно утешает, – сказал Александр, – видно, дела у них там хреновые, если они здесь так беситься начали. Ты успокойся, – вздохнул он, – и меня извини. Я что-то говорил тебе здесь. Об отце, о деньгах. Ты молоток, Юрок! Лихо ты этого духа на место поставил. А ведь нашел, гнида! Они все здесь повязаны. А как мы этого коновала наладили? – вспомнил он. – По лестнице чуть ли не взбежал.
Опустив
– У тебя невеста там осталась? – лишь бы о чем-то говорить, спросил Саша.
– Нет. Старики хотели меня с одной чуть ли не обвенчать. У нее папа какой-то крутой из Питера. И на вид вроде нормальная. Ножки, мордашка, – оживился он. – Но ведет себя слишком нагло. Слова против не скажи. Я и послал ее. А так не было никого.
– Была какая-нибудь, – не согласился Саша. – Просто из окна джипа ты не замечал ее.
– Всем не я нужен, – усмехнулся Юрий, – а бабки моих стариков. А я решил сам себе на жизнь зарабатывать. Поэтому и в армию ушел. Глупо, наверное, но слышать постоянно, что они мне ни в чем не отказывают, – обидно. Я и не брал ничего. Отец так, сунет втихую тысячу-другую. А у матери просить – легче банк ограбить. Она хорошая, – поспешно добавил он, – просто жила в деревне до двадцати двух, каждую копейку считала. Потом с отцом познакомилась. Она фельдшером в деревне была… – Опомнившись, посмотрел на сидевшего рядом Сашку. – Спасибо, – пробормотал он. – Просто у меня что-то внутри как взорвалось, истерика началась. Я бы, наверное, сейчас все смог.
– Мы сейчас одно можем, – хмуро поправил его Сашка, – пулю получить. И то, если духи смилуются и пристрелят. А так забьют, твари, или калеками оставят. Мы сейчас у них и зависим от них.
Илья неторопливо шел по улице. Слева и справа от него шагали Борис и Калмыков.
– Город почти вымер, – заметил Денис. – Одни духи шляются. И иногда перебежками кто-то прошмыгнет. Город отчаяния и страха.
– Хорошо сказано, – кивнул Бабич. – Но еще не вечер. Вот когда наши подойдут, будут здесь и отчаяние, и страх. Ведь два раза на этих улицах русские парни гибли. Ради чего? Ради того, чтобы сейчас все по новой было. Ух ты! – увидел он неторопливо идущих навстречу пятерых смуглых людей в чалмах. – Похоже, арабы. Смотри, как идут, – зло буркнул он. – По своей земле так не ходят.
Пятеро, о чем-то переговариваясь, ни на кого не обращая внимания, свернули влево. У всех были автоматические винтовки.
– Духи, – буркнул Илья.
– Земляки! – услышали они голос справа.
Из подъезда пятиэтажного дома вышли трое боевиков – двое чеченцев и один славянского вида.
– Черт их вынес, – шепнул Борис.
Денис, поправив ремень автомата, как бы невзначай коснулся ладонью рукоятки засунутого под ремень ТТ. Илья с пулеметом на плече смотрел на подходившего славянина.
– Здоров, братки, – сказал тот, протягивая руку.
Борис пожал ее первым.
– Откель вы? – поинтересовался подошедший.
– Ты у Басаева спроси, – посоветовал Денис. – Или, может, тебя полная анкета интересует? – насмешливо спросил он.
Подошедший растерянно и испуганно посмотрел на Калмыкова.
– Да нет, – торопливо проговорил он, – я просто вижу…
– Ты еще видишь? – спросил Борис.
Чеченцы, переговариваясь, подошли ближе.
– Кто такие? – грубо спросил один.