Этьенн Бонно де Кондильяк
Шрифт:
«Трактат об ощущениях», считает Кондильяк, единственное сочинение, где показано, как в процессе опыта возникают и развиваются привычки человека (см. 16, 2, 381). Лишь здесь последовательно проведен принцип сенсуализма, считает философ. Исследуя опыт, необходимый для приобретения привычки правильно ощущать, надо, полагает философ, выяснить не только общее, что есть в развитии обоняния, вкуса, зрения, слуха, осязания, но и роль каждого вида ощущения в процессе формирования нашего сознания. Если в «Опыте…» наряду с умозрительным построением гипотетических ситуаций большое внимание уделяется изучению обширного фактического материала, то в «Трактате об ощущениях» почти безраздельно царит метод чисто умозрительного решения исследуемых вопросов на основе такого рассмотрения гипотетических ситуаций, при котором совершенно игнорируются внешние обстоятельства.
Первое же ощущение этой статуи, сознание которой до того было лишено какого бы то ни было содержания, рождает в ней способность испытывать удовольствие и страдание, а также обращать внимание, т. е. находиться целиком под каким-нибудь одним впечатлением. Желаний в этот момент еще нет. Чтобы они возникли, нужно:
а) чтобы ощущающее существо последовательно испытало приятные и неприятные ощущения,
б) чтобы после прекращения действия предметов, вызывающих эти ощущения, сохранился в сознании некоторый их остаток — память, разновидность ощущения. При этих условиях данное существо узнает, что оно может выйти из состояния, в котором пребывает, и перейти в то состояние, в каком прежде находилось, — оно, следовательно, сможет испытать желание сменить менее приятное состояние на более приятное. Уже на этом этапе своего развития ощущающее существо различает, относит к разным моментам ощущение, непосредственно им переживаемое, и воспоминание о ранее испытанном ощущении. Причина испытываемого актуального ощущения находится вне ощущающего существа, во внешнем мире; в данном случае это существо пассивно. Причина же воспоминания о прошлом ощущении — в самом существе; когда оно вспоминает, оно активно.
Переход от чувственности к абстрактному мышлению здесь представляется как совершенно непрерывный, ничего принципиально нового с собой не приносящий. Просто вслед за вниманием, памятью и желанием возникают действия уделения внимания одновременно двум идеям (сравнение) и выяснения отношений между ними (суждение). Посредством образования множества суждений познаются отношения между многочисленными окружающими нас предметами. Как и в «Опыте…», процесс переноса внимания с одних предметов на другие уподобляется отражению светового луча от первого предмета на второй, от второго — на третий и т. д. Ощущение, которое было уже вниманием, сравнением, суждением, становится размышлением. Прибегая к характерному для метафизического образа мышления сведению сложного к простому, Кондильяк, старается доказать, что создание абстракций, деятельность памяти и воображения, желания, воля, т. е. все феномены духовной жизни, представляют собой ощущения.
Если ощущение представляется как испытанное в прошлом — налицо память. Если пережитое в прошлом ощущение представляется данным в настоящий момент — имеет место воображение, которое либо пробегает цепь вспоминаемых ощущений в том порядке, в каком они воспринимались, либо изменяет расположение звеньев, создавая другую цепь.
Достаточно ощущений одного вида (например, обонятельных), чтобы заметить сходство между некоторыми из них и образовать соответствующие классы и абстракции. Например, образовав классы приятных и неприятных запахов, мы создаем абстракции удовольствия вообще и страдания вообще. Обладающее одним лишь органом чувств, существо отличает свои прошлые ощущения от настоящих. Этого, по мнению Кондильяка, достаточно, чтобы оно создало абстракцию числа и абстракцию неопределенной длительности (времени).
Возрастание различий между ощущениями, испытываемыми в разные моменты, влечет за собой превращение желания последовательно в беспокойство, мучение и, наконец, страсть. Любовь, ненависть, надежда представляют собой различные наслаждения, страдания и желания. Воля с этой точки зрения оказывается безусловным желанием, сопровождаемым представлением, что в нашей власти то, чего мы желаем (см. там же, 214–215).
Так приходит автор «Трактата об ощущениях» к выводу, что все умственные способности, имеющиеся у того, кто обладает вкусом, слухом, зрением и обонянием, налицо и у того, кто обладает лишь одним органом чувств. Присоединение других органов чувств ведет лишь к увеличению количества создаваемых ощущающим существом абстракций. Но все знания, доставляемые вкусом, слухом, зрением и обонянием, — это знания лишь о себе, о состояниях,
Если в первой части «Трактата об ощущениях» главное внимание уделялось анализу того, что изменения запахов, звуков и т. д. рождают в существе, способном обонять, слышать и т. д., всевозможные умственные процессы и идеи, то в последующих частях книги доказывается, что эти процессы и идеи могут возникнуть у способного осязать человека только при наличии механических воздействий окружающих тел, изменения их температуры и собственных механических движений человека. Если бы с телом этого человека не соприкоснулось ни одно из окружающих его тел, если бы ни они на него, ни он на них не воздействовали и температура воздуха оставалась неизменной, у него не возникло бы никаких идей.
Заслуживает быть отмеченной высказываемая здесь мысль о том, что для возникновения идей, доставляемых осязанием, большое значение имеют действия, совершаемые нашим собственным телом. Указывая на важность в жизни животного дыхания и воздействия одних частей его тела на другие, а также на то, что в обоих этих случаях животное испытывает осязательные ощущения, Кондильяк называет осязание «основным ощущением», подчеркивая, что жизнь животного начинается с применения органов осязания и всецело зависит от их использования (см. там же, 247).
Первые телодвижения младенца инстинктивны, самопроизвольны, хаотичны; но из осязательных ощущений, вызываемых этими телодвижениями, ребенок узнает сначала о существовании и форме различных частей своего собственного тела, а затем о существовании, форме и размещении окружающих его тел. Все это доступно любому животному. Но, как метафизик, Кондильяк стирает грань между животными и человеком и приписывает осязанию решающую роль и в прогрессе знаний, достигаемом в процессе развития человека от детского до зрелого возраста, и в умственном прогрессе, достигнутом человечеством на всем протяжении его истории. Кондильяк исходит из того факта, что в обоих случаях прогресс определяется, с одной стороны, воздействием окружающей среды, а с другой — действиями человека, направленными на удовлетворение его потребностей. Действия же эти, утверждает Кондильяк, возможны лишь благодаря осязанию. Лишь благодаря ему мы можем устремляться к предметам, сулящим удовольствие, и избегать тех, которые угрожают страданиями.
Сравним с этой точки зрения истолкования математики у Локка и Кондильяка.
Понятие числа, согласно Локку, рождается рефлексией и ни от какого внешнего опыта не зависит. В простейших математических положениях, полагал он, устанавливается лишь соответствие простых рациональных идей друг другу. Эти положения суть истины, усматриваемые разумом непосредственно. Из таких истин, доставляемых нам высшим видом познания — интеллектуальной интуицией, выводится при помощи более или менее длинных цепей доказательств (посредством демонстративной формы познания) все содержание математики. «…Наше познание математических истин… — писал Локк, — касается только наших собственных идей», а не того, что существует в объективном мире; в положениях математики «о существовании вообще нет речи» (19, 550; 551). Эта по сути дела рационалистическая, а не сенсуалистическая интерпретация математики оставляет без ответа вопрос, почему эта наука успешно применяется к вещам реального мира, почему имеющий дело лишь с ними внешний опыт постоянно подтверждает тот факт, что математические знания верно отображают отношения, объективно существующие между внешними вещами.
Иное объяснение получает математика в «Трактате об ощущениях». Здесь обстоятельно описывается процесс, в ходе которого тактильные ощущения доказывают одаренной осязанием статуе, что у нее есть тело, что вне ее на различных расстояниях расположены другие тела; что все эти тела обладают протяженностью, определенной величиной и формой; что при известных условиях окружающие тела совершают движения; что она сама может, если пожелает, вызывать движение своего тела и отдельных его частей; что при помощи их она может приводить в движение окружающие тела.