Эти бессмертные

Проскурин Вадим Геннадьевич

— Постараюсь, — ответил Людвиг, несколько смутившись.

— Он справится! — воскликнула Техана. — Воители с радостью повинуются первому спутнику повелителя, на которого падает тень потрясателя вселенной.

Лорд Павел досадливо поморщился.

— Вот только льстить не надо, — сказал он. — Мы-то с тобой понимаем, что не имеет значения, кто был первым спутником потрясателя, а кто вторым. Людвиг, кстати, был не первым.

— А кто был первым? — спросила Техана.

— Это неважно, — отрезал лорд Павел. — Это знание

ничем тебе не поможет. И тем более тебе не поможет глупое пресмыкательство передо мной. Жаль, что ты до сих пор не поняла главные принципы пути добра. Боюсь, ты уже никогда не поймешь их.

— Но я стараюсь! — воскликнула Техана. — Я всем сердцем стремлюсь к добру…

— Ты стремишься к самоутверждению, — перебил ее лорд Павел. — А когда решишь, что самоутвердилась достаточно, — начнешь стремиться к власти. Всем сердцем, да.

Техана промолчала. Она склонила голову, закусила губу, на ее лице отчетливо читалась обида. Людвиг подумал, что ее стоило бы отправить на перерождение вслед за ее любимым Паном, всем окружающим стало бы легче. А потом Людвиг подумал, что вряд ли сможет сделать это, потому что такой поступок будет недобрым. Правильным, целесообразным, но недобрым, а значит, он посеет смятение в душе того, кто его совершит, и потому лучше мириться с близким присутствием злой и неумной воительницы, чем подвергать опасности собственную душу.

— Лорд Павел, — обратился Людвиг к повелителю, — я правильно понял, что тревога была учебной?

Потрясатель вселенной кивнул.

— Тогда вы позволите задать вам отвлеченный вопрос? — спросил Людвиг. — Вопрос философского характера.

— Спрашивай.

Людвиг помолчал, стараясь точно сформулировать то, что он хотел узнать. Это было непросто.

— Я подумал, — начал Людвиг, — что убийство другого человека почти всегда противоречит пути добра. Бывают, конечно, исключения, но они редки и лишь подтверждают общее правило. Это так?

Лорд Павел снова кивнул. Он смотрел на Людвига со спокойным доброжелательным интересом.

— Тогда как могут делать зачистки те, кто следует пути добра? — спросил Людвиг. — Мне кажется, что любая зачистка будет недобрым поступком.

— Тебе правильно кажется, — согласился с ним лорд Павел. — Так и есть, любое убийство — недобрый поступок, их надо избегать. Один пророк в моем мире так и говорил: «Не убий». Впрочем, не он один так говорил, почти все пророки так говорили.

— Но тогда как же делать зачистку? — спросил Людвиг. — Если всякое убийство губит душу…

— Не всякое убийство губит душу, — уточнил лорд Павел. — Мне ничуть не жаль сэра Стефана, которого я утопил в яме с помоями. Или сэра Пана, которого ты убил за глупые речи. А вот сэра Хина чуть-чуть жаль, иногда мне кажется, что он мог стать моим другом, как Хортон.

И в этот момент Людвиг все понял. Головоломка сложилась, мир снова стал прост и понятен.

— Я понял! — воскликнул Людвиг. —

Нельзя убивать тех, кто может стать твоим другом, чтобы потом не пришлось раскаиваться. А если ты абсолютно уверен, что делаешь правильное дело, твоей душе ничего не грозит. Спасибо, повелитель, вы разъяснили то, чего я не понимал. Нельзя делать зачистку без веских причин, но зачистка, выполненная по всем правилам, не мешает душе сохранять доброту.

Лорд Павел улыбнулся как-то грустно и растерянно.

— Хорошо тебе, понял… — пробормотал он себе под нос. И добавил, уже нормальным голосом: — Ты только подумай вот над чем. Начиная зачистку, ты должен считать, что все взвесил и предусмотрел, должен быть уверен, что все делаешь правильно. Но что, если ты все же ошибаешься?

9

Десять дней назад Иф полагал огромной толпу воителей, собравшуюся перед Муралийским замком. Теперь он понимал, что это была просто небольшая кучка людей по сравнению с тем, что сейчас происходило перед замком, ранее принадлежавшим герцогу Хину.

Здесь собрались все воители, ранее бывшие вассалами Хина. Может, и не совсем все, но большая часть — это уж точно. Здесь были все, кого Иф знал лично, в том числе и все девять графов (десятым графом раньше был Хортон, он не считается). На зов потрясателя вселенной явился даже граф Гмохиур, самый почтенный и уважаемый вассал Хина, считавшийся самым вероятным его преемником. На самом деле, лучше бы не приходил, потому что с ним у Ифа возникла проблема.

— Привет, Иф! — поприветствовал его лорд Павел, когда Иф подошел к повелителю и поклонился, вежливо, но без подобострастия, именно так, как должен кланяться вассал, исповедующий путь добра, сюзерену, тоже исповедующему этот путь. — Как дела? Уже принял командование ротой?

— Не совсем, — ответил Иф. — Возникла проблема, кто-то назначил в мою роту командиром взвода графа Гмохиура…

— Не кто-то, а я, — перебил его лорд Павел. — Про Гмохиура говорят, что он очень силен в боевой магии и весьма умен. Думаю, он вполне сможет возглавить взвод. На учениях я хочу поставить его взвод на направление главного удара, думаю, он справится.

— Я не сомневаюсь, что он справится, — сказал Иф. — Но он отказался подчиняться моим приказам.

— Почему? — удивился лорд Павел. — Ах, да… Ты — барон, а он граф, в этом все дело, верно?

— Верно, — кивнул Иф.

— Об этом я не подумал, — сказал лорд Павел несколько смущенно. — А что теперь делать? Роту я не могу ему доверить, я его еще не видел в деле, да и тренироваться ему придется дольше, чем тебе. Ладно, пусть убирается в свой удел, не хочет помочь потрясателю вселенной — его дело, я не буду его наказывать за это. Но и на бонусы от победы пусть потом не рассчитывает. А тебе что нужно? — обратился лорд Павел к кому-то, кто стоял за плечом Ифа.