Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров)
Шрифт:
— Как вы относились к тому, что в нашем кинематографе постоянно связывали воедино три фамилии — Гайдай, Данелия, Рязанов? Их сравнивали, ругали, хвалили, но варили в одном котле. И, что самое обидное, обсуждали, кому что можно доверить для следующей постановки.
— Я считаю, что сравнивать вообще никого нельзя. Но у нас, действительно, всегда говорили — Гайдай, Данелия, Рязанов, три комедиографа. Но они же все разные! Абсолютно! И меня удивляет наше киноведение, которое всегда выстраивало их в ряд и периодически меняло местами: то один впереди, то другой. Гайдай есть Гайдай! И когда он выступал перед зрителями, то никогда не говорил: «Объявите, что я народный артист Советского Союза, лауреат такой-то премии...» и так далее. Он просил просто назвать его фамилию — и все. Когда мы приходили домой, я
А с Гией Данелия у них были замечательные отношения. Они уважали и очень высоко ценили друг друга. Данелия сыграл в жизни Лени весьма значительную роль. Взять хотя бы тот факт, что Гия добился разрешения снимать «12 стульев» и отдал эту возможность Гайдаю. Он знал, что Леня мечтал об этом.
— Данелия часто снимал вас в своих картинах.
— Да, у меня была чудная роль в фильме «Слезы капали». Мы сняли хорошую сцену объяснения любви с Леоновым. Когда Данелия показал ее своему другу Таланкину, тот даже удивился: «Ну надо же, Гребешкова-то какая актриса!» А потом всю эту сцену вырезали. Гия долго извинялся и говорил, что наша линия уводит от главной темы.
С тех пор Данелия стал звать меня во все фильмы. Давал мне сценарий и говорил: «Выбирай что хочешь». Однажды Леня даже вспылил. Я должна была сниматься у него и в то же время дала согласие Гии. Леня тогда кричал своей ассистентке: «Ах так? Ну хорошо! Гребешкова идет сниматься у Данелии, а вы ищите другую актрису!»
— Я редко встречал до 70-летия Гайдая какие-либо его интервью, статьи о нем, не видел, чтобы он мелькал на телевидении, выступал с рассказами о своем творчестве, вел какие-либо передачи о кино. О Леониде Иовиче в полную силу заговорили лишь в последний год его жизни...
— А вы знаете, как он мучился? Вот ему позвонят, пригласят, он всегда отвечал: «Хорошо, приду». А потом начинал мучиться и говорить: «Ну зачем я согласился, ну что я буду говорить? Пусть смотрят кино, там же все сказано, что я из себя представляю. Есть же киноведы, пусть они все разъясняют...» Для него это было мучительно, а еще тяжелее, когда в газете печатали все наоборот. «Ну я же не это говорил!» — восклицал он. Его иронические, иносказательные фразы переносились на лист буквально, тем самым меняя весь смысл сказанного.
Он не любил интервью, не любил всякие должности и не любил много говорить. Он был человеком из разряда слушающих. У него все откладывалось в памяти. Очень любил людей с юмором. Но больше всего любил актеров. Постольку, поскольку по своей природе он был сам актером.
— А были у него любимые комедии, над которыми он от души смеялся?
— В детстве он посмотрел впервые фильм Чарли Чаплина, в Иркутске. И бегал на чаплинские сеансы по три-четыре раза. И это в него вошло. Эксцентрика Чаплина перемешалась с эксцентрикой самого Гайдая, преломилась в нем. Но он продолжал смотреть ранние фильмы Чаплина до конца своей жизни. Перед началом работы над каждой своей картиной он обязательно заказывал в Госфильмофонде, в Белых столбах, Чаплина и смотрел. Не пропускал и телепоказы. Очень любил Питкина, одно время очень увлекался алогизмами, как, помните, в «Бриллиантовой руке»: Никулин входил в дверь к женщине легкого поведения и выходил неожиданно из другой двери. Ему казалось, что это здорово.
— Известно, что Леонид Иович был очень суеверным: разбивал тарелки перед съемками или в каждый фильм включал эпизод с черной кошкой...
— Да-да. А кошек он вообще любил. В общем-то, я виновата перед ним, так как не разрешила ему при жизни иметь в доме кошку. Но зато сейчас внучка меня уговорила, и мы взяли в дом кошку. Как бы в память о Лене.
И вообще во всем он любил игру. Ну как бы вам сказать — он не любил вот так вот разложить все по полочкам и, согласно реестру, потом выполнять. Для него обязательно должна была во всем быть игра. С внучкой ли, с тещей, с друзьями обязательно должна была быть какая-нибудь игра. С тещей, например, он любил играть в карты, хотя всегда проигрывал. Не мог пройти мимо игровых автоматов. И так во всем. Причем включался он в игру моментально, естественно. И не поймешь, шутит
— Из-за этого легко было с ним работать на съемочной площадке?
— Мне было работать с ним очень тяжело. Лично мне. Потому что он сидел за аппаратом и проигрывал все то, что я играю. Уж вроде ты и не смотришь на него и не видишь этого, но у меня постоянно возникало несколько странное чувство: ну что вот он там за меня играет?! «Если бы его не было, все было бы нормально». Другим актерам, по-моему, было легче.
Знаете, как он работал? Вот идет сцена, ты отговорил положенный текст и вроде как уже пора останавливаться. А он не говорит «стоп». Почему? Потому что для него важна импровизация. Если актер живет в образе, он знает, что ему делать. «Продолжай жить, как ты нормально живешь! Ну текст кончился, но что-то ведь должно продолжаться!» В этом отношении был, конечно, незаменим Георгий Михайлович Вицин. Леня его боготворил. Вицин никогда не терялся — полное спокойствие. Приехал на съемку — лежит, отдыхает где-нибудь за декорациями, ждет съемку. Он всегда готов, всегда знает текст и на сто процентов включается в импровизацию. Уникальный актер. Слава Богу, у него есть популярность, но он все равно недооценен критиками, почестями. Хотя ему это и не надо. Он получал удовольствие от работы.
И вообще человеческий фактор играл в нашей жизни большую роль — в работе, в семье, в быту. Наш человек или не наш человек, порядочный или непорядочный. Вот это как-то определяло круг людей. Мы не дружили с кем-то очень близко, не ходили в гости, не собирали застолья. Но многое выяснилось после того, как Леня ушел. Оказалось, что есть много людей — истинных друзей, которые не причисляли себя к друзьям дома, ни на что не претендовали, а просто поддержали в трудную минуту. Вокруг меня оказались и Леня Куравлев, и Юрий Волович, и Наташа Варлей, и Дима Харатьян — они меня просто спасли. Без них бы я пропала. Тогда все навалилось сразу — беда же не приходит одна — ушел Леня, нашу квартиру затопило, потом сгорела дача... Они меня просто спасли.
— В тот же год Леонида Гайдая назвали человеком кинематографического года. Как это принято в нашем обществе, художнику дали приз после смерти.
— Вообще 1993 год был удивительным. 30 января ему исполнилось семьдесят лет. 20 марта — пятьдесят лет его ранению на фронте — он считал это вторым днем своего рождения. 1 ноября — сорок лет совместной жизни. И 19 ноября он умер.
А все призы и премии он называл «цацками». Он к ним не стремился. «Ну что эти цацки будут стоять, пылиться? Зачем они мне?» Зато каждое утро, отправляясь за сигаретами, он подходил к афишам и искал свои фильмы. А дома сообщал, что три его картины идут. Четыре картины идут. А им уже по 20-30 лет! И ему этого было достаточно. Конечно, Леня был бы доволен, если бы его фильм послали на Каннский кинофестиваль и там бы чего-то дали. Каждый человек был бы доволен. Ну не посылали, не давали — и ладно. Короче говоря, своими картинами Гайдай собирал деньги для Госкино и «Мосфильма». Все на эти деньги жили. Не зря же, когда «Мосфильм» растаскивали на независимые объединения, Армен Медведев пришел на студию и сказал: «Не забывайте, что двадцать лет вас кормил Гайдай!» Леня тогда пришел домой гордый и с удовольствием пересказывал всем слова председателя Госкино. «Ну а ты-то сам взял себе объединение?» — спросила я его. «А зачем? Руководить? Я умею только снимать кино...»
И сейчас на фильмах Гайдая продолжают делать деньги. Только теперь прокатчики и видеопредприниматели.
— Помню, как Андрей Кончаловский сказал, что, если бы Леонид Гайдай делал свои фильмы в Америке, он был бы самым богатым человеком в мире.
— Но так не случилось. Он не жил там и не хотел. Хотя, когда впервые побывал в Америке, по возвращении сказал: «Нинок, тебе обязательно надо съездить туда». А я-то как думала — там стреляют, убивают, грабят. Я туда не хотела. Леня сказал: «Ну что ты, это ХХI век. Тебе обязательно надо туда съездить-посмотреть». И вот после какой-то картины он получил постановочные и тут же пошел за путевкой только ради того, чтобы я съездила и посмотрела с ним Америку. И подобралась очень интересная группа: Толя Папанов с женой, Ефим Березин. Все меня спрашивали: «Ну как? А это тебе как?» — «Ну ничего особенного», — отвечала я. Такая патриотка была!