Этичный убийца
Шрифт:
— Может быть, вы подскажете, как вести себя в таких ситуациях?
— Что?! — Игрок насмешливо уставился на меня, удивленный дерзостью моего вопроса.
— Ну, я хочу сказать, чтобы такого больше не повторялось — чтобы я больше не срывал сделки на стадии подписания чека, — может быть, вы посоветуете, как вести себя в таких случаях? Как бы вы поступили на моем месте?
Игрок сощурился, и все его лицо напряглось.
— Знаешь, Лем, ты лучше сам мне ответь на этот вопрос. Подумай немного, а потом придешь и скажешь. А сейчас меня гораздо больше интересует, что ты уже сделал. Значит, ты ушел. А что они делали, когда ты уходил?
Я снова
— А что? Разве это может как-то объяснить срыв сделки?
— Будь добр, отвечай на мои вопросы. — И Игрок опустил глаза.
— Да ничего они не делали. Сидели за столом на кухне, курили. По-моему, они так рассердились друг на друга, что даже разговаривать не хотели.
Его взгляд, лишенный всякого выражения, вновь остановился на мне. И тут меня осенило. Надо было бы, конечно, немного помедлить и обдумать все как следует, чтобы понять, не слишком ли это идиотская идея, но времени на раздумья не было, и я рискнул.
В молчании я пошарил взглядом по сторонам, будто о чем-то раздумывая, а затем ринулся в атаку.
— Когда я входил к ним в дом, там поблизости ошивался какой-то неприятный тип.
Игрок сразу весь как будто подтянулся.
— Что за тип?
Я пожал плечами, как будто речь шла о каком-то пустяке.
— Не знаю, просто тип. Он остановил меня и хотел поговорить. У него была машина, «форд», темный пикап. И еще он был как-то странно подстрижен — спереди совсем коротко, а на затылке длинные волосы. И зубы у него тоже были какие-то странные. А когда я выходил, было уже темно, но мне показалось, что я снова увидел того самого парня. Но я не уверен. Не то чтобы я видел, как возле дома кто-то прячется, но у меня было такое странное чувство… я не знаю. Ну, понимаете…
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть самодовольство и изобразить озадаченность. Игрок и этот парень, Доу, явно работали в одной связке, и у них явно были общие дела с Ублюдком и Карен, а я устроил так, что Игрок будет подозревать Доу. Я между ними такие африканские страсти разожгу, что им точно не до меня станет и не до этого несуществующего чека.
— Ну ладно, — сказал Игрок, — вали отсюда.
Я встал и направился к двери.
— Я обещаю, что этого больше не повторится! — отчеканил я тоном отличника-зубрилы.
Но Игрок даже не посмотрел в мою сторону:
— Я счастлив.
ГЛАВА 17
Ему снились мертвые тела: он перетаскивал их с места на место. Он всегда считал, что перед сном нельзя делать ничего неприятного: от неприятных образов потом трудно отделаться. Доу снилось, как он вскидывает себе на плечо тело Карен — тонкое и легкое, как манекен из универмага, — и оно вдруг, как кусок ткани, обвисает у него на плече, ниспадая красивыми складками. Следом за ним, таща на себе труп Ублюдка, шел почему-то не Игрок, а этот жирный придурок Митч Осслер, и в этом сне Доу все ждал, когда же Митч наконец уронит Ублюдка — а он непременно уронил бы труп, который обязательно вывалился бы из своего импровизированного савана, которым ему служила обыкновенная простыня, и откатился бы в сторону, несмотря даже на то, что земля у них под ногами была идеально ровной.
Но так уж был устроен Митч Осслер. Он многих научил готовить мет, и он отлично знал свое ремесло — тут уж ничего не попишешь. Митч отлично готовил
Запаха больше никто не почувствовал, но Митч, чье лицо покраснело и опухло от ожога, утверждал, что это был иприт — горчичный газ, бесцветный и почти не имеющий запаха. Еще он сказал, что часов через двенадцать его внутренности сгниют в мелкое крошево и нужно срочно везти его в больницу.
Беда была в том, что Доу просто не мог отправить Митча в больницу, где пришлось бы сочинять какую-нибудь идиотскую и совершенно неправдоподобную историю о том, как ему удалось наглотаться горчичного газа. Непохоже было, чтобы он пострадал, защищая свой окоп от немецкой атаки, — так что новую лабораторию пришлось сжечь, и Митч стал первым, кто навсегда погрузился в отстойник. Его было жаль, ведь он знал и умел столько полезных вещей.
Доу проспал, но все равно не выспался. С трудом заставив себя вылезти из постели, он принялся ковылять туда-сюда по спальне, от туалета к комоду и обратно, растопырив ноги как можно шире, чтобы было не так больно. На свои гениталии он смотреть не собирался. Он решил, что не будет больше этого делать — вот разве что через недельку: тогда он посмотрит, увидит вполне нормальную мошонку и обрадуется. Так будет гораздо лучше: он все-таки не ипохондрик какой-нибудь, чтобы каждый день дергаться по этому поводу.
Взглянув на его трейлер, на вещи и обстановку, трудно было бы догадаться, что у владельца этого хозяйства есть солидный, да еще и как на дрожжах растущий счет в банке на Каймановых островах. Но для Доу в этом был особый кайф. Разумеется, его трейлер был побольше, чем фургоны большинства жителей Медоубрук-Гроув, да и внутри было почище и покомфортнее. Он нанял девушку, которая приходила убираться два раза в неделю, так что сам Доу не должен был беспокоиться о таком дерьме, как стирка и мытье посуды, — ведь именно поэтому большинство людей живут так плохо: просто им приходится выбирать между безмятежностью лени и тиранией порядка.
Но Доу знал третий путь: просто нанять уборщицу. Ему попалась коренастая шестнадцатилетняя девка, со взглядом, полным безысходности, и вся в прыщах. Мать девушки предупредила, что та немного умственно отсталая, чему Доу охотно верил, наглядевшись на то, как неуклюже она бродит по фургону, весело бормоча себе что-то под нос, но тщательность, с которой она прибирала у него в доме, граничила с одержимостью. К тому же она не таскала у него вещи и не совала свой нос куда не надо. Главным же ее достоинством было то, что Доу даже почти не хотелось ее трахнуть — до того она была уродлива. Однажды, правда, у него возникла шальная мысль опрокинуть ее на пол и поиметь прямо в задницу — чисто из принципа, просто потому, что ему это наверняка сойдет с рук, — а потом угостить ее печеньем или конфеткой, или еще чем-нибудь — и она тут же обо всем забудет. Но в этот момент не то телефон зазвонил, не то в дверь постучали — и желание тут же пропало.