Этика: учебное пособие
Шрифт:
Аристотелю в отличие от Платона, который уезжал из Афин устраивать идеальное государство, приходилось бороться с реальной тиранией, угрожавшей Греции. Он писал Филиппу: «Выведи гарнизоны из городов, дай эллинам свободу управления: заблудшим дай раскаяние, благомыслящих немедленно надели дарами» [89] . Как полагается древнему греку, Аристотель активно участвовал в политической жизни, смело проповедуя свои взгляды. Кончилось это тем, что в 323 г. он был обвинен в нечестии за то, что «не поклоняется идолам, которых чтили в те времена» [90] , т. е. то же обвинение, что было выдвинуто против Сократа. Не дожидаясь суда, Аристотель уехал на о. Эвтею. Спросившему, почему он покинул Афины, Аристотель ответил, что не желает, чтобы сограждане вторично совершили преступление перед философией [91] .
89
Там же, с. 176.
90
Там же, с. 195.
91
Там
Аристотель поступил не как Сократ, и связано это, возможно, с тем, что для него не столь важно было внешнее выражение его философии, сколь возможность заниматься творческой работой. Аристотель не был афинянином по рождению и не обязан был Афинам своим воспитанием. Да и следовало ли повторять то, что уже на века прославило Сократа. Так или иначе, Аристотель поступил, как считал нужным. В изгнании он и умер, а если верить Диогену Лаэртскому, покончил с собой…
Вот что рассказывает последний об Аристотеле: «Его попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку» [92] . Об учении он говорил: «Корни его горьки, но плоды его сладки» [93] . «Воспитание, – говорил он, – нуждается в трех вещах: в даровании, науке и упражнении» [94] . На вопрос, какая разница между человеком образованным и необразованным, он ответил: «Как между живым и мертвым» [95] . Один человек хвалился, что он родом из большого города. «Не это важно, – сказал Аристотель, – а важно, достоин ли ты большого города» [96] . На вопрос, что есть друг, – он ответил: «Одна душа в двух телах» [97] . На вопрос, какую он получил пользу от философии, он ответил: «Стал делать добровольно то, что другие делают в страхе перед законом» [98] . На вопрос, как вести себя с друзьями, он сказал: «Так, как хотелось бы, чтобы они вели себя с вами» [99] . «Справедливость, – говорил он, – это душевная добродетель, состоящая в том, чтобы всем воздавать по заслугам» [100] . «Конечную цель он полагал одну – пользование добродетелью в совершенной жизни. «Счастье, – говорил он, – есть совместная полнота трех благ: во-первых (по значимости), душевных; во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила и красота и прочее подобное; в-третьих, внешних, каковы богатство, знатность, слава и им подобное. Добродетели не достаточно для счастья – потребны также блага и телесные и внешние, ибо и мудрец будет несчастен в бедности, в муке и прочем» [101] .
92
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 193.
93
Там же.
94
Там же.
95
Там же, с. 193.
96
Там же.
97
Там же.
98
Там же, с. 194.
99
Там же.
100
Там же.
101
Там же, с. 196.
Этика. Во многом отойдя от своего учителя Платона, Аристотель не отрицал наличия идей, но приписывал им существование внутри отдельных вещей как принцип и метод, как закон их реального становления, энергия, фигура, цель. У Аристотеля «идея» стала «формой» (термин тот же – «эйдос»), которую приобретает материя данной вещи. Материя – это то, из чего все рождается, и имеет тот же корень, что и слово «мать». В то же время понятие «материи» имеет в русском языке и бытовой смысл: материя как ткань. И еще одно однокоренное слово, употребляемое в том же значении «материал».
Если, по Платону, материя без идеи «не сущее», то, по Аристотелю, также не может существовать и форма без принадлежащей к ней материи. Отношение материи и формы Аристотель уподобляет отношению мрамора и статуи, и это сравнение не случайно, поскольку Аристотель весь мир рассматривал как произведение искусства (недаром космос для древних греков – лад, слаженность, порядок и даже красота).
В концепции Аристотеля большое значение имели также понятия движения, развития, цели. Рассматривая вопрос об источнике движения и развития всех вещей, Аристотель предположил, что на них действует космический Ум, в который у него превратился потусторонний платоновский мир идей. Перводвигатель привел мир в движение, как, скажем, человек заводит часы. Однако аристотелевское понятие Ума лишено непосредственного этического значения, присущего платоновской идее блага. Точно так же, как идея вещи, по Аристотелю, неотделима от самой вещи, душа человека неотделима от тела и смертна. Страдания души в телесных оковах подобны страданиям живых людей, которых этрусские пираты привязывали к мертвецам.
Аристотель отбросил предпосылку о предсуществовании души в мире идей, и разум человека для него – продукт развития. Не возникает только начало всякого движения – Ум. Душа, по Аристотелю, принадлежит ко всеобщему ряду развития форм жизни. Поэтому Аристотель определяет строение души, исходя из известной эволюции жизни на земле, а не из мифологически-религиозных соображений, как Платон. Растительная часть души — общая для растений, животных и человека; страстная присуща животному и человеку; разумная принадлежит только человеку. Растительная и страстная части души находятся в постоянном становлении и умирают вместе со смертью человека.
И в политике Аристотель проводит принцип развития: на самой ранней ступени общества руководителем должен быть способнейший из всех, поэтому наилучшей государственной формой является монархия. На следующей стадии добиваются власти знатные, равноправные друг по отношению к другу мужи: монархия заменяется аристократией. При более широком распространении культуры в народных массах начинает господствовать стремление приобрести влияние на управление страной: аристократия сменяется демократией. Каждая из форм может выродиться в возникшую не путем естественного развития, но навязываемую народу силой. Это соответственно тирания, когда не лучший, но сильнейший овладевает властью; олигархия, когда власть захватывают не благороднейшие, но люди, снискавшие большое влияние демагогическими происками; охлократия, если не народ, а необразованная масса приобретает влияние на государственные дела. По принципу «золотой середины» лучшая форма правления, по Аристотелю, – полития, при которой правит зажиточный образованный средний класс.
Основываясь на сократовском понимании роли знания, Аристотель, в отличие от платоновского идеализма, пошел по направлению к реализму. Его мысль была направлена на изучение чувственных вещей, а не мира идей. Системы Аристотеля и Платона представляют собой две противоположности, имевшие решающее значение для дальнейшего развития этики. У Платона добродетель основывается на первоначальных свойствах души, последние же возникают из отношения души к миру идей. Идеал добродетели у Платона мыслится в виде нормы, лежащей вне реального человека. Наоборот, Аристотель, исходя из единства формы и материи, рассматривает добродетель как свойство, присущее самой человеческой душе.
Справедливо считающийся основателем многих наук, Аристотель заложил и основы этики как учения о добродетелях. Ему принадлежит само название науки этики (от слова «этос» – обычай, нрав, характер, образ мыслей) и первый трактат по этике – «Этика Никомахова», обращенный к его сыну Ннкомаху. Аристотель дает определения основных понятий этики. Так, благо – это «то, к чему все стремятся» [102] . «Познание его имеет важное значение для жизни, ибо не лучше ли тогда мы, как стрелки, ясно видящие цель, достигнем желаемого?» [103] . Благо для грубых людей – в наслаждениях, для благородных – в почестях, для мудрых – в созерцании. Оно не есть нечто общее, подходящее под одну идею, как думал Платон, а свое в искусстве, спорте и т. д.
102
Этика Аристотеля. М., 1908. С. 3.
103
Там же, с. 3–4.
Назначение человека – в разумной деятельности, отличающей его от растений и животных, и хороший человек выполняет это назначение, а каждое действие хорошо, когда оно сообразуется со специально относящейся к нему добродетелью. Аристотель дает определение добродетели как приобретенного свойства души, за которое хвалят. Добродетельно и само приобретение данного свойства. Далее следует определение истинного блага человека – «деятельность души, сообразная с добродетелью, а если добродетелей несколько, то в деятельности, сообразной с лучшею и совершеннейшею добродетелью, и при том в течение всей жизни, ибо «одна ласточка еще не делает весны», как не делает ее один день» [104] . Аристотель особо подчеркивает, что благо именно деятельность, а не сама добродетель, как считал Платон. Как на Олимпийских играх награждаются не самые сильные и красивые, а признанные самыми сильными и красивыми из тех, кто принимал участие в состязаниях, так и благо раскрывает себя в применении добродетели. Действуя, человек может определить, каков он.
104
Там же, с. 12.
Высшее благо, или счастье, есть деятельность, сообразная с высшей добродетелью. Для счастья нужна как полнота добродетели, так и достаточная обеспеченность внешними благами. Понятие счастья Аристотель отделяет от понятия блаженства как не зависящего от внешних обстоятельств. Блаженный человек в течение всей своей жизни «будет действовать и мыслить сообразно с добродетелью, а превратности судьбы отлично будет переносить» [105] .
Аристотель отличает намерение, как имеющее дело с тем, что в нашей власти, от желания, которое может от нашей деятельности не зависеть. Так как достижение добродетели-деятельность, а не только созерцание, для Аристотеля очень важно понятие воли, которое он определяет как стремление к цели. Аристотель первый на место судьбы и рока поставил свободу воли человека: «Человек – принцип своих действий» [106] . Где мы властны сказать «нет», там мы властны сказать и «да». Следовательно, «если прекрасные действия в нашей власти, то и постыдные действия в нашей власти, и если в нашей власти воздержание в тех случаях, в которых оно прекрасно, то и действия в тех случаях, в которых они постыдны, в нашей власти. А если прекрасная и постыдная деятельность в нашей власти, а равно и воздержание, и если добродетель и порочность именно в этом и заключаются, то, значит, в нашей власти быть нравственными или порочными людьми» [107] . Избранная деятельность, добродетельная или порочная, ведет к определенным следствиям, которые невозможно предотвратить, «точно так же, как невозможно удержать брошенный камень, однако кинуть или бросить его было во власти человека» [108] .
105
Там же, с. 17.
106
Этика Аристотеля. М., 1908. С. 45.
107
Там же, с. 47.
108
Там же, с. 48.