Этикет темной комнаты
Шрифт:
– До конца вечера вашим водителем буду я.
Все смеются, а на лице Эвана появляется странное выражение. Похоже, он понимает две вещи сразу: ему не следовало садиться в этот лимузин, но уже слишком поздно исправлять ситуацию.
Девять
– C-спасибо. – Голос Эвана становится высоким и испуганным. – Спасибо за приглашение, но мне нужно домой.
Я жду, что Гаррет рассмеется и скажет «Шутка!». Но он делает большой глоток пива и снова неподвижно смотрит на Эвана. В лимузине повисает неприятное
– Вы слышали, что я сказал? – Голос Эвана надламывается, и это вызывает новый раскат смеха.
– Да ладно тебе, Эван, – насмешливо говорит Гаррет. – Мы лишь пытаемся подружиться с тобой. – Он делает еще один большой глоток. – Ты ведь хочешь стать нашим другом, верно?
Мальчик молчит, его грудь вздымается, взгляд мечется от окна к окну.
– Эван, – мурлычет Гаррет, – отвечай, когда тебя спрашивают.
Эван сглатывает и одними губами произносит да.
Но со второй попытки ему удается выдавить из себя:
– Да. Я… хочу быть вашим другом.
Кто-то открывает дверцу в черную ночь и в черное поле.
– Все выходят, – приказывает Гаррет.
Парни, спотыкаясь, выбираются наружу, на траву – все они в разной степени пьяны, но Эван не двигается с места. Его голова по-прежнему опущена, длинные кудри падают на лицо. Мне видно, как резко поднимается и опускается его грудь, а сердце бьется с такой силой, что, кажется, его можно разглядеть под одеждой.
– Эван. – Гаррет стискивает зубы. – Я сказал, выходи.
Эван медленно поднимает взгляд… и становится видно, что на глазах у него блестят слезы.
Мой желудок резко сжимается. Я вовсе не хотел расстраивать Эвана до такой степени.
Поворачиваюсь к Гаррету. Похоже, он считает, Эван должен сполна расплатиться за содеянное – что бы это ни было. Блестящие глаза Гаррета, равно как и резкая линия рта, выражают холодную злобу, и создается впечатление, будто он готов немедленно вытащить Эвана из лимузина.
Но тут Эван поднимается с места и выходит из него сам, Гаррет следует за ним.
Я, чувствуя себя не в своей тарелке, слежу на ними взглядом.
И тут я понимаю, где мы находимся. Это амфитеатр.
Городские власти используют его для летних концертов, но принадлежит он отцу Брэкстона. Лимузин едет по траве и тыкается в каменную сцену напротив полукруга ступеней, поросших травой. Все это напоминает большой театр или цирк, который вот уже век-два как заброшен.
Вокруг тихо, не то что в городе, и небо здесь пугающе бесконечно.
Брэкстон подходит к двери с замком и отпирает его, набрав код.
– Да будет свет.
Оборудование
За моей спиной Тэннер начинается вскачь подниматься по каменным ступеням. Совершенно выдохшийся, он роняет бутылку, и все вокруг оказывается усыпанным осколками. Не менее пьяный парень интересуется:
– Шо тут пс-ходит? Я дмал, мы едем на вечченку.
Господи, да что же мы вытворяем? Это же просто идиотизм. Эван страшно напуган, и во всем этом нет больше ничего смешного. Мне хочется вернуться к цивилизации вместо того, чтобы торчать с несколькими придурками в этой глухомани. Я собираюсь высказаться по этому поводу, и тут в кармане у меня звонит телефон.
Это Бриа, и как только я отзываюсь, она, перекрикивая какофонию звуков, издаваемых гостями, сообщает мне:
– Все уже здесь!
Или же мне кажется, что она кричит именно это. Трудно разобрать слова, звучащие на фоне рейва с ее стороны и воплей пьяных парней – с моей, я отхожу в сторонку и прижимаю телефон к уху как раз в тот момент, когда она произносит:
– Ты уже пропустил один танец – и не говори, что пропустишь еще и следующий!
– Думаешь, я хочу этого? – шиплю я в телефон. – Эта вечеринка – моя идея.
– Тогда где ты и что там делаешь?
– Все спятили. И мы оказались посреди гребаного ничто.
– Пожалуйста, приезжай.
– Приеду, – обещаю я, но не думаю, что Бриа мне верит, потому что она отключается, даже не попрощавшись.
Я злюсь, но беру себя в руки и иду обратно к парням.
Они какие-то странно притихшие, почти подавленные, и тут я замечаю…
– Эй, а где Эван и Гаррет?
Все они ерзают, молчат, и вид у них виноватый. Они смотрят в землю, я повторяю свой вопрос, и тогда один из них говорит:
– Гаррет увел Эвана.
– Увел? – переспрашиваю я. – Куда?
И как в плохой комедии, все они указывают в разных направлениях.
Окидываю взглядом поле, а затем поворачиваюсь лицом к стене деревьев за сценой. Знаю, что там лес, но сейчас так темно, что вижу я лишь одну черноту.
Проходит семнадцать минут. Я знаю это, потому что все время смотрю на экран телефона. Бриа выкладывает в инстаграм фотографии с вечеринки – оркестр, фейерверк, слон, – стараясь показать мне, как весело проводит время в мое отсутствие.
Подняв голову, я снова сканирую поле и лес. Твою мать. Да что здесь происходит? Гаррет избивает Эвана? Заставляет его собственными руками рыть себе могилу? Вариантов тут множество, и меня начинает тошнить. Но, конечно же, Гаррет не сделает Эвану больно. Он просто пугает его.
Другие парни вокруг меня потихоньку трезвеют, а Брэкстон радостно суетится и тычет во всех камерой своего телефона, словно новостной репортер.
– Как вы считаете, Тэннер, мы еще услышим о Эване Замаре?