Этим летом я — не я
Шрифт:
Алекс попыталась поговорить с мамой, но из этого ничего не вышло. Мама считала, что все устроила как нельзя лучше, и была страшно этому рада.
— Ты совершенно по-другому будешь относиться к лошадям, когда научишься на них ездить, — только и сказала она.
— Папа меня не отпустил бы, — прибегла к своему последнему, отчаянному способу Алекс.
— Если ты до сих пор не заметила, то обрати внимание — твоего папы здесь нет, — рявкнула мама и вышла из комнаты, прекращая разговор.
Когда Зелда выходила замуж за Джона Кеннеди,
— Никаких вкладов в пенсию! — кричала Зелда Джону. — Нет медицинской страховки! Нет никакой уверенности в будущем!
В конце концов она отдала Алекс в детский сад и начала учиться на курсах менеджмента. Ее карьера рванула вверх, а Джон все еще сражался с безденежьем. И тогда Зелда выдвинула ультиматум:
— Оставь свою живопись, которая приносит деньги только на орешки, и займись настоящим делом. Или убирайся.
Алекс, которой тогда было семь лет, свернулась клубочком на своей кровати. Она молилась, чтобы папа не уходил. Но он в конце концов все-таки ушел.
Теперь он работал школьным учителем в Торонто. Папа исправно писал Алекс письма до тех пор, пока Зелда не вышла замуж за Перри. После этого он сразу же перестал писать. Алекс даже толком не знала, где он теперь живет. Она написала папе о смерти Меркуши, и мама отправила письмо, но ответа они не получили. Это было так не похоже на папу. Мама говорила о папе оскорбительные слова, и это было невыносимо для Алекс, которая любила отца больше всех на свете.
Пока Алекс вспоминала обо всем этом, самолет взлетел, и Ванкувер остался позади.
— Дорогая, не хочешь чего-нибудь попить? — спросила у Сэм стюардесса.
— Ммм… апельсинового сока, пожалуйста, — пробормотала Сэм.
Алекс, не дожидаясь вопроса, сказала:
— А мне ничего.
Сэм стала рассматривать прямые каштановые волосы соседки, ее большие очки и опущенные уголки рта. Затем девочка повернулась, и Сэм увидела большие серо-зеленые глаза, которые скрывались за очками. Глаза были невообразимо красивыми, но в них стояли слезы. Ну, может быть, еще и не стояли, но, во всяком случае, веки подозрительно покраснели.
— Вас еще никто не познакомил? Сэм Скотт и… Алекс Кеннеди, правильно?
Девочки кивнули, не глядя друг на друга.
— Вы обе едете в Онтарио? В гости? — спросила стюардесса.
Алекс упрямо молчала, а Сэм сказала:
— Вроде того. Папа уехал на все лето, а меня отправили к подруге моей бабушки в местечко под названием Гелп. Я никогда не встречалась с той леди, к которой еду в гости, хотя она и крестная мать моей мамы. Она тоже никогда не видела меня. Думаю, я — совсем не то, чего она ожидает.
Сэм не понимала, зачем все это рассказывает. Сидящая рядом с ней окаменевшая плакса кинула на нее удивленный взгляд.
— А ты? — спросила носатая стюардесса.
Алекс поколебалась. Затем
— Я тоже лечу в Гелп, и те люди, к которым я еду, тоже меня не знают. У них куча детей и конюшня. — Затем так же, как Сэм, добавила то, что беспокоило ее больше всего: — Хозяйка будет в шоке. Она думает, что я без ума от лошадей. Но она так ошибается!
Стюардессе все это показалось ужасно смешным. Она откинула назад голову и захохотала, но тут кто-то нажал на кнопку вызова, и ей пришлось оставить девочек.
Алекс вжалась в спинку кресла и закрыла глаза. У нее не было настроения разглядывать облака, от одной мысли о незнакомых людях, которые решили взять ее к себе на все лето, сжималось сердце.
— Это так странно, — сказала вдруг ее соседка. — Это невероятно! Просто не могу поверить!
Алекс вообще мало говорила, а сейчас ей и вовсе не хотелось болтать. Она так и сидела с закрытыми глазами, но чувствовала, что другая девочка продолжает ее рассматривать. В конце концов она открыла глаза и ответила взглядом на взгляд.
— Не понимаю, что уж тут такого невероятного, — буркнула она. — Мы обе едем в Гелп. Ну и что из того? Это простое совпадение, и все.
Глаза соседки, не закрытые очками, были такими голубыми, каким бывает небо в ясный октябрьский день, а кончики коротких, вьющихся волос торчали во все стороны, будто их специально кто-то взъерошил.
— Может, и совпадение, — сказала Сэм. — Но все равно это удивительно. Послушай. Меня отправили к школьной подруге моей бабушки. У нее и ее мужа букинистический магазин. Они думают, что я люблю читать, потому что мой папа не расстается с книжкой с утра до ночи. Я, конечно, делаю вид, что тоже люблю книги, но на самом деле мне больше нравится спорт. Я была бы рада оказаться там, где можно поездить на лошадях. Мне всегда хотелось научиться верховой езде, но мы не могли себе этого позволить. К тому же я совершенно не знаю этих людей. Так что мы с тобой в одной лодке.
3
Алекс повернулась к Сэм. Она больше не казалась маленькой, несчастной, тоскливой и раздраженной. Даже за очками было видно, как загорелись ее глаза.
— Мне придется спать в одной комнате с какой-то Бетани. А что, если ей всего семь или восемь лет?
Сэм заморгала.
— А сколько тебе? — растерянно спросила она.
— Мне на Хэллоуин будет одиннадцать. Наверное, я тебе кажусь слишком маленькой, но…
Сэм громко засмеялась и сказала:
— А мне будет одиннадцать пятого ноября. Мы почти ровесницы! Ну, разве это не поразительно?
— Я думала, тебе по крайней мере тринадцать, — сказала Алекс.
Сэм не стала говорить, что она думала по поводу возраста Алекс. Некоторое время ни та ни другая не знали, что сказать.
Обе сидели молча, обдумывая то, что каждая выпалила о себе.
— Лошади, — сказала наконец Сэм и вздохнула. — Ты едешь туда, где есть лошади? До чего же тебе повезло!