Этим летом я — не я
Шрифт:
7
Грэнтамы оставили позади город Гелп, потом повернули на проселочную дорогу, свернули на развилке и, наконец, прибыли на свою ферму.
Сэм, широко открыв глаза, смотрела на открывшиеся взгляду строения. На воротах было написано: КОНЮШНИ ХОЛМА ХИРОНА. Ниже, мелкими буквами, говорилось что-то об уроках верховой езды, но Сэм сидела далеко и не могла прочесть все. В любом случае ей сейчас было не до того. Прямо перед машиной стоял длинный, обветшалый дом, около входа и на газоне валялись разбросанные игрушки. За домом располагался такой же обветшалый амбар. Вдали виднелся еще один большой дом с
Мэри Грэнтам помахала им рукой и сказала Сэм, что это ее муж, Данкан.
— Он согласился потренировать двух моих учеников, пока мы встречали самолет, — пояснила она. — Завтра утром Данкан должен уехать в Манитобу, будет налаживать там компьютерную систему и обучать персонал. Его не будет здесь месяц или даже больше. На лошадях ведь не заработаешь столько, сколько требуется при таком выводке. — Конечно, она имела в виду детей.
Грэнтамы и Сэм направились в длинный дом, который до конца лета должен был стать ее домом — если она ничего не выкинет до вечера и не сбежит с «корабля». Ее, разумеется, не отправят назад, поскольку папочка находится где-то в Южной Америке, а это слишком далеко, чтобы Сэм могла туда добраться, а бабушка завтра утром окажется в больнице. Но ее могут отправить к Маргарет Трюблад, это уж точно. Догадаются ли об обмане их хозяева, заставят ли их с Алекс поменяться местами?
— Ну, Алекс, вот мы и прибыли, — сказала Мэри Грэнтам, провожая гостью в большую кухню. — Вот твой дом на лето, и не грусти, что настоящий оказался так далеко отсюда.
Возникла пауза. Сэм смотрела на лицо женщины, ожидающей ответа, и думала, как бы не подвести бабушку.
— На самом деле, здорово, что вы пригласили меня, — сказала Сэм, стараясь сдержать дрожь в голосе.
— Ну, у нас и так полон дом народу, но я рада помочь, когда могу, — услышала она в ответ.
Сэм не терпелось выскочить наружу и посмотреть на лошадей, но она заставила себя смирно стоять и ждать.
Мэри Грэнтам подошла к телефону на стене и нажала кнопку, чтобы прослушать сообщения на автоответчике. В соседнюю комнату вошел Кеннет, и Сэм услышала, что он включил телевизор.
Затем в кухню вкатился маленький мальчик лет пяти и вытаращился на гостью. Его темные волосы свисали на большие карие глаза, у него были румяные щеки, и Сэм, не имевшей большого опыта общения с малышами, захотелось поднять и потискать его. На мальчике были короткие шорты, фуражка Супермена и красные резиновые сапожки. Мальчик изучал ее серьезно и без улыбки.
— Ты — Алис? — спросил наконец Томас Грэнтам.
Сэм в ответ растерянно промолчала. Она не сразу поняла, что мальчик спрашивает ее имя.
— Нет, глупышка. Она не Алис, она Алекс, — сказала Бетани. — Повтори — Алекс. И нечего бегать вокруг и называть ее Алис.
Томас пропустил слова сестры мимо ушей.
— Привет, Алис, — сказал он. — Том тебя любит. Будешь со мной дгужить?
Сэм понимала мальчика без переводчика. Она присела перед Томасом и сказала:
— Конечно, я буду твоим другом, и ты можешь называть меня Алис, если не можешь
— Могу. Только не хочу, — заявил Томас, улыбнувшись во весь рот, и тут же убежал.
— Какой милый, — сказала Сэм и, увидев печальное лицо Джоси, быстро добавила: — Меня прежде никто не называл Алис.
Но ее никто прежде не называли Алекс. Нужно помнить об этом имени и вовремя на него откликаться. Ох! Это будет нелегко.
— Мам, можно я пойду? — спросила Бетани.
— Нет, Бетани, нельзя. Сначала отведи Алекс наверх и покажи ей спальню. Потом вы должны поужинать, хотя бы сандвичем. Алекс, тебе нужно освежиться после путешествия. Причешись, переоденься, у тебя на рубашке пятно от шоколада. Когда спуститесь вниз, я уже приготовлю вам еду. После этого, Бетани, поведешь Алекс в Большой Тур по Конюшням Холма Хирона.
Мэри широко улыбнулась Сэм и вернулась к своим делам, будто и не намекала, что гостья — грязнуля. Бетани вспыхнула, скорчила отвернувшейся маме гримасу и вышла из кухни. Сэм смиренно потащилась за ней, волоча свою поклажу. Бетани повернула налево, взобралась по высокой лестнице и вышла в холл: одна из дверей, ведущих в комнаты, была открыта. Бетани заглянула в комнату и зарычала.
— Здесь побывал Томас, — объяснила она свое раздражение. — Обычно мы закрывали двери на крючки, чтобы он не входил, а в этот раз забыли. Томас любит отрывать пуговицы, рисовать на стенах и поливать полы водой. Предупреждаю тебя, Алекс, если ты ценишь свои вещи, никогда не оставляй их там, где может оказаться Томас. Берегись. — Сэм молча слушала.
Комната, в которой жила Бетани и в которой теперь должны были поселить Сэм, была большой и солнечной. Там стояли две кровати, два шкафа для одежды и большой книжный шкаф, на стенах висели постеры с прекрасными скакунами. На одной из полок книжного шкафа стояли книги, на остальных были выставлены статуэтки. Это были самые разные лошади: деревянные, керамические, стеклянные, пластиковые, а одна — из синего фарфора.
— Ух ты! — воскликнула пораженная Сэм. Она бросила свой рюкзак и подошла к шкафу, чтобы получше все рассмотреть. — Потрясающе! Такие красивые! Особенно вот эти.
Она показала на шесть резных деревянных лошадок, выстроившихся в ряд на самой высокой полке.
Бетани, помолчав, задумчиво сказала:
— Я начала собирать их, когда мне было семь лет. Этих деревянных мне прислала из Тайваня бабушка. А еще несколько лошадок я засунула вот сюда, посмотри.
Сэм обернулась и увидела на одной из кроватей еще четырех лошадок. Одна была из горохового стручка. Другая — вязаная. Она вообще не очень-то походила на лошадь. У нее были грива и хвост, но голова оказалась слишком круглой, а глаза — голубыми. Последняя лошадка была самой маленькой и очень потрепанной. Бетани подняла ее, пощекотала ей пальцем нос и улыбнулась нежно и шутливо.
— Эта была первой, — сказала девочка. — Ее зовут Королева Ветра. Я думаю, она — само совершенство.
— Очень симпатичная, — сказала Сэм, и в эту минуту Бетани показалась ей совсем хорошей. — И смотрит так, будто все понимает.
— Ага, — сказала Бетани, ставя лошадку на место. — Я тоже так думаю. Я много лет рассказывала ей все свои тайны и, засыпая, всегда держалась за нее.
— У меня тоже есть любимая игрушка, — пробормотала Сэм, расстегивая свой рюкзак. — Я сначала подумала, что не стоит увозить ее из дома, но не смогла с ней расстаться. Это любимая детская игрушка моей мамы.