Это был просто сон...
Шрифт:
"Присаживайтесь, сударыня, два". Стыдно до полусмерти, и слезы на глазах, и одноклассники смотрят с жалостью… Вот они-то урок точно выучили. Больше двоек сегодея не будет."
Ирина вскинулась на постели. Сердце колотится, пальцы дрожат. Тьфу, ну, и сон! Школа давным-давно осталась в прошлом, но сны о невыученных уроках приходили до сих пор. На самом деле, Ирина не получила ни одной двойки по истории, она любила историю, им всем крепко повезло с учителем — он был необычным, ярким, талантливым человеком; ученики уважали его.
Но
Только вспомнив Лилайона ак-лидана, Ирина сообразила, что сон об уроке истории — это первый сон о прежней жизни, увиденный здесь, на Анэйве. Ирина тосковала по дому, иногда тоска накатывала со страшной силой, но сны ей либо вообще не снились, либо запоминались лишь невнятными лохмотьями, в которых не было места для памяти о доме. И вот, сегодня, сейчас… Так живо, так ярко.
Ирина отерла щеки. Глянула на цветную полоску часов — рано. Она думала, что уже не уснет, но стоило повернуться на другой бок, как веки вновь сомкнулись.
Ирина уснула, и сны ей больше не снились.
Ирина ухаживала за цветами. Аккуратно отщипывала усохшие листики, поливала. Серые лианы заметно подросли с того дня, как Ирина поселилась в квартире. Они снова цвели, огромными серыми в синюю точечку блюдцами, и явно чувствовали себя превосходно. А вот с цветочным портретом случилась беда. Он чах буквально на глазах. Листики съеживались, темнели и отваливались. Алавернош тогда подарил этот цветок вместе с извинениями за укус сайфлопа. Ирина невольно потерла руку там, где давно уже не было шрама. Живо вспомнилась больница и все
Ирина пыталась оживить растение: чаще поливала, переносила с места на место, пытаясь определить опытным путем, где ему будет лучше. Без толку. Цветок погибал, сомнений в том уже не оставалось.
В инфроме никаких ценных сведений по таким цветам не оказалось. Может быть, опять-таки, Ирина не там искала, а, может быть, профессионалы держали свои тайны при себе… Информ Анэйвалы, в отличие от земного интернета, не торопился делиться засекреченными данными.
Бросать же цветок на произвол судьбы было безумно жалко, и ничего со своей жалостью Ирина поделать не могла.
— Эх, ты, — сказала она горшку. — И что тебе для счастья надобно? Поливаю, на солнышке держу… А ты? Совесть у тебя есть или как?
Если бы цветок мог разговаривать, он, разумеется, сообщил бы, каких конкретно радостей ему не хватает для полноценной жизни. Но кустик молчал. И ронял засохшие лепестки, один за другим.
Ирина вздохнула. Выхода нет. Придется идти на поклон к Алаверношу. Раз вырастил, значит, и вылечить сможет. Нет другого выхода.
Ирина с тоской подумала, что проще, наверное, повеситься на ближайшем дереве, чем попросить о чем-то Алаверноша. "Как я ему в глаза посмотрю? — думала она. —
Ладно. При чем тут несчастное растение? Его надо спасти. А со своими эмоциями Ирина как-нибудь справится.
Она упаковала цветок и отправилась в парк искать Алаверноша.
Удивительное дело. Если не хочешь видеть человека, то он постоянно тебе на глаза попадается. А как только этот самый человек тебе понадобился, днем с фонарем его не сыщешь!
"Где же он может быть?" — с раздражением думала Ирина. Она обошла значительную часть парка, заодно наведалась к детским площадкам, где как раз играли сейчас дети из подконтрольных ей групп.
Дети обрадовались Ирине. Мгновенно собрались вокруг, наперебой рассказывали о всяком разном важном. Ирина слушала и улыбалась.
— Любят они вас, Ирина- сказала воспитательница с улыбкой.
Ирина кивнула. Среди ее подчиненных, и коллег из других групп второй такой змеи, как Седдерсву, не нашлось. Ирина давно уже поняла: об уходе Седдерсву никто не пожалел, наоборот, даже порадовались. И правильно. Скатертью дорога. Есть люди, которым даже собственных детей доверять нельзя, не созданы они для этого.
Именно здесь, у детской площадки, к Ирине подошла Клаемь.
— Ясного дня, Ирина гралри, — обратилась она с формальным приветствием.
Ирина давно привыкла к безжизненной монотонности ее голоса, вызванной синтезатором речи. Все эмоции можно было прочесть и по лицу, по выражению глаз… Вот и сейчас видно было — Клаемь явно чем-то подавлена. А впрочем, неудивительно. После всего, что было.
— Я искала вас возле жилых блоков, — сказала Клаемь. — Что вы здесь делаете? Ведь у вас сегодня выходной.
— Решила прогуляться, — объяснила Ирина.
— Понятно, — видно было, что Клаемь не очень-то Ирине поверила. — Не вздумайте дежурить сверхурочно. Застану, — накажу. Я — ваш опекун, имею право.
— Клаемь, — вспыхнула Ирина. — Я действительно просто шла мимо! Я вообще-то Алаверноша ищу…
Она показала несчастный цветок и объяснила, что не понимает причины, по какой сохнет бедное растение.
— Может, Алавернош подскажет, как спасти его…
— Странно, — . Они обычно цветут годами. С чего этот засох, росток ведь молодой совсем… Алавернош у себя дома, пойдемте, провожу. Сами вы дорогу не найдете.
— Хорошо, — согласилась Ирина.
Она помнила, как заблудилась в парке. Как давно это было! Столько всего с тех произошло. Хорошо, что рядом Клаемь, которая знает дорогу.
Парк изменился. Деревья из серебристых стали пурпурно-синими, кусты побурели. Светильники, что стояли частоколом вдоль тропинок, потеряли лепестки и обзавелись крупными, шаровидными плодами. В лан-лейран пришла осень…
— Как там Кмеле? — спросила Ирина.
Клаемь кивнула, оценив вопрос.
— Превосходно. Передавала вам привет.