Это было у моря
Шрифт:
Санса закрыла дверь и принялась переодеваться. Хорошо, что не придется ехать в своих джинсах: во-первых, на попе обнаружились зеленые пятна от травы, а на коленке — кружок от стакана с кофе, а во-вторых, трава и кофе, возможно, отстираются, а вот запах лошади — вещь очень стойкая. После давних уроков верховой езды Санса долго не могла понять, откуда в ее шкафу ненавистный запах — и с удивлением обнаружила, что ее чистые, отглаженные бриджи воняли лошадью, как будто она только что вышла в них с конюшни. Санса со злости выбросила те несчастные штаны, а шкаф до такой степени напичкала саше с лавандой, что
Блузка была и впрямь великовата, а еще через тонкую батистовую ткань просвечивал ее серый спортивный лифчик. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Бриджи зато сидели, как будто были сшиты на Сансу. Сапоги оказались тесноваты — но она все же не на пешую прогулку собирается.
Санса глянула на себя в зеркало. Чего-чего, а зеркал в комнате Серсеи хватало: в углу стоял массивный старинный трельяж, а в другом углу, возле стены — высоченное, в полтора человеческих роста зеркало в тяжелой бронзовой раме, на львиных лапах. Из отражения на Сансу смотрела взрослая незнакомка — щеки пылали, как от быстрого шага, волосы завились от влажного воздуха в мягкие кудри. Пышная блузка Серсеи скрадывала угловатость подростковой фигуры, а плоский живот выгодно подчеркивался бриджами с завышенной талией. Санса осталась собой довольна и даже немного испугалась этого нового образа.
Она, наконец, рискнула выйти из комнаты. Внизу уже завели машину, и вся братия весело распихивалась по сиденьям лимузина Джоффри.
На ступенях Санса столкнулась с Бейлишем, облаченным в серый жокейский наряд. Он приостановился, глядя на нее со ступенек снизу и восхищенно прищелкнул языком.
Санса зарделась. Проходя мимо нее, Бейлиш интимно шепнул ей на ухо: «Я же говорил. Ты восхитительна!»
Внизу, во дворе, Серсея, руководившая посадкой по машинам, мельком взглянула на нее и одобрительно кивнула.
— На тебе, при твоих узких бедрах, эти штаны сидят лучше, чем на мне. Да и блузка тоже. Я никогда ее не любила — все эти воланы и складки… Роберт подарил мне ее когда-то. Можешь забрать ее насовсем. Нам очень повезло, что я заказала эти сапоги на вырост для Мирцеллы. Она так быстро растет, что обувь приходится менять чуть ли не раз в два месяца. Залезай в лимузин, мы с Бейлишем поедем на его машине, тут всем места не хватит.
Сансу усадили между Мирцеллой и Джоффри. Джоффри мельком заглянул в низкий разрез блузки.
— Ты еще и грудь у моей матери позаимствовала? Или напихала ваты в лифчик?
— Да, и брала ее там же, где брал вату ты: обложить свой членик, чтобы он у тебя выпячивался через бриджи.
Джоффри изумленно и злобно взглянул на нее и прошипел ей в ухо:
— Ишь, как заговорила! Где ты набралась смелости, дрянь? За это ты заплатишь…
Пока он ограничился тем, что пребольно ущипнул ее за руку, через тонкую ткань блузки. Рука тут же заныла. Наверняка, будет синяк. На глаза Сансы от обиды навернулись слезы, одна уже повисла на ресницах. Мирцелла, что сидела рядом и слышала большую часть разговора, ободряюще толкнула Сансу локтем и шепнула: «Ничего, я дам тебе мазь от синяков, у меня она всегда с собой. Джофф иногда так щиплется, что мне стыдно потом идти в бассейн. С мазью пройдет быстрее и не будет болеть». Санса
Серсея, заглянув в машину, усадила напротив детей фотографа, обвешанного сумками и чехлами, как рождественская елка, а рядом с ним — приятеля Джоффри, как обычно, напросившегося в поездку с лучшим другом. Приятель, впрочем, был как раз сыном заводчика и владельца конюшен, куда они сейчас ехали.
Санса глянула в окно — в небольшую машину с затемненными стеклами, садились Бейлиш и двое его людей. Петир весело помахал детям рукой, и восторженный маленький Томмен, похожий в своем костюмчике на толстенького пажа, замахал в ответ. Последней в машину к Бейлишу села Серсея.
Шофер захлопнул дверцы лимузина, где сидели дети. Санса повернула голову и вместо фотографа, что раньше был напротив нее, оказалась лицом к лицу с Псом. Видимо, он сел в машину, пока она смотрела в окно. Фотографа с его баулами переместили на переднее сиденье.
Пес окинул ее взглядом и угрюмо отвернулся к окну. Санса, на мгновение затрепетавшая, как лань перед охотником, понуро уставилась на свои похолодевшие, неожиданно вспотевшие руки. От ладоней на синей ткани бриджей оставались влажные отпечатки.
Санса попыталась спрятать предательские руки в карманы штанов, и тут же получила от Джоффа еще одни щипок, на этот раз за нежную кожу запястья. Санса встретилась взглядом с горящими злобным торжеством голубыми глазами троюродного брата. До конюшни было как минимум двадцать минут езды. К тому времени, как они прибудут, Санса будет вся в наливающихся синяках. Она прикусила дрожащую от обиды губу.
Машина медленно выезжала из ворот. Вдруг Пес дернулся и стукнул ладонью в стекло, отделяющее салон лимузина от кабины водителя.
— Эй, ты, погоди, останови-ка.
Джоффри недовольно поморщился.
— В чем дело, Пес?
— Седьмое пекло, я больше не могу ездить против хода. Меня уже вчера чуть не вывернуло. Давай ты сядешь на мое место. Или она пусть сядет.
У Сансы даже приоткрылся рот от неожиданности. Значит, все-таки, он заметил. Младших детей пересаживать было нельзя, потому что они оба пока ездили на специальных подставках, закрепленных по ходу машины. Значит, пересесть мог только кто-то из них с Джоффри, и они неминуемо оказались бы сидящими раздельно.
Сансу окатило волной благодарности. Джоффри продолжал сопротивляться.
— Я не хочу пересаживаться. И не стану плясать под твою дудку, Пес. Мне наплевать, что тебя укачивает, как сопливого младенца. И вообще, я хочу сидеть рядом с Сансой, коль на то пошло. От тебя вечно несет перегаром. Меня самого начнет мутить.
— Хорошо, не пересаживайся. Но имей в виду, что, когда я сблюю на твои красивые красные штаны, вонять тут начнет куда сильнее.
Джоффри перебрал в своем умишке все возможные аргументы и, по-видимому, не нашелся, что еще возразить. Меж тем из машины Бейлиша уже возмущенно гудели клаксоном. Джоффри, обиженно бурча что-то себе под нос, пересел на место Пса, рядом с приятелем, и, надувшись, как мышь на крупу, уставился в окно. Пес переместился на место Джоффри у окна, и Сансе пришлось подобраться: Пес был основательно шире и занимал больше места, чем Джофф.