Это было у моря
Шрифт:
— И репутации. И ходишь в маньяках.
— Ну это, я надеюсь, временно. А работа — хрен бы с ней. Тем более я получил отличные премиальные…
— Так и что? Ты думаешь…
— Я думаю, что твоя тетка, может, и дала бы нам шанс. Учитывая ее собственный опыт. Едва ли она была так уж счастлива, послав Роберта. Может, она теперь об этом жалеет? Ты как думаешь сама?
— Не знаю. Смерть Роберта для тети что-то точно значит. Особенно если Джон
— Ну вот. А что такое твой дядя Рейегар?
— Он такой… Он очень меланхоличный тип. Задумчивый. Мне кажется, он очень одинок — не по семейственности, а по духу. Ему просто это необходимо — иначе он бы не был собой. Поэтому он редко включается в семейные дела. Ему нужна концентрация грусти, чтобы сидеть в кабинете и писать стихи. Когда он отстреливается — он словно ношу с плеч сбрасывает — и на несколько часов становится свободным и счастливым. Тогда нет человека обаятельнее и радушнее.
— Он поэт, короче. Хм. Он нас одобрит. Как помнишь — старик-винодел. Люблю поэтов. Они такие нелепые…
— Ты все же циник.
— Есть малость. Но не слишком. Я больше романтик. Иначе не связался бы с тобой, моя милая.
— Почему?
— Потому что наша с тобой история — как дешевый роман. Красавица, чудовище — и трагические обстоятельства. Никогда бы не подумал, что могу попасть в подобную псевдобалладу…
— Какой ты осел! И все равно я люблю тебя. Пойдем спать, а?
— Пойдем. Наша последняя ночь здесь будет долгой. Ты к этому готова?
— Я — да. А ты?
— Не знаю. Но там будет видно. В конце концов, у меня всегда есть мотоцикл под навесом…
Санса встала — цепляясь за его ладонь — есть ли в этом мире рука надежнее? Он поставил на столик пустой бокал и встал.
— Стой.
— Зачем?
— Хочу сделать одну вещь. Всю жизнь об этом мечтал. С того момента, как Ленор прочла мне об этом в какой-то идиотской сказке.
Он подхватил ее и понес по лестнице.
— Зачем? Я же тяжелая…
— Ты — тяжелая? Ты как перышко. Пёрышко, способное сломать мне хребет…
— Вот-вот. Пусти меня.
— Нет. Пока не перенесу тебя через порог. На самом деле я уже делал это несколько раз — но тогда ты спала. А я хочу смотреть тебе в глаза, когда это произойдет…
И он смотрел. Санса так боялась моргнуть, что у неё начали наворачиваться слезы. Но взгляд она не отвела, отвечая на все те призывы, что читала в серых его глазах. Он переступил порог, и тьма накрыла их, отрезая от освещенного пространства коридора. Сандор прикрыл ногой дверь.
— Ты не боишься темноты?
—
Он раздевал ее — судорожно, словно времени не было вообще. Кофта, штаны, его брюки и рубашка были сброшены и лежали возле кровати. Не хотелось даже лезть под одеяло. Он не дал ей времени приготовиться, взял ее жестко и резко — и Санса вся отдалась ему, не сопротивляясь, понимая— что сейчас было и должно было быть так — как он хотел. Слишком часто выходило так, что он работал на нее. Теперь было время отдавать долг.
Потом он заснул. Почти отключился. Санса поцеловала его влажный висок. Спать не хотелось вообще. Она тихонько выскользнула из-под одеяла, освободила переплетенные в судорожном порыве пальцы. Сандор не проснулся, только едва слышно вздохнул. Спи, любимый. Пока есть время. Его так мало…
Санса спустилась вниз, захватив вещи. Помыла посуду, дособрала оставшиеся вещи. Вышла на темную улицу. Дождь все лил, не уставая, — снега почти уже не осталось — все унесла осенняя стылая вода. Она размыла колею, оставленную машиной Джейме, бесконечными потоками уплывая в лес, к корням промокших темных деревьев.
Как, интересно, они там? Добрались ли до аэропорта? Бриенна обещала написать — как будет время и возможность. Санса чувствовала, что кажется, наша себе настоящую подругу. За эти сутки они сблизились так, как Санса не сходилась за многие годы ни с одной из своих подруг по школе. То были глупенькие связи — построенные на общности места, времени и возраста. С Бриенной же их связало что-то более глубинное — какая-то обречённая параллель в судьбе. И ей не хотелось теперь это потерять. Инстинктивно Санса понимала — случись что, только к ней она и могла обратиться — так, чтобы ее поняли и приняли, без осуждения, без потребности объяснений и самооправдания. Просто для того чтобы поддержать — молча, не навешивая ярлыков, стоя за спиной.
Санса зашла в дом, потушила свет, поднялась наверх. Спать по-прежнему не хотелось, поэтому он прошла в кабинет Роберта. Компьютер едва слышно шумел, периодически шурша дисководом. Она не стала включать верхний свет, лишь нащупала кнопку настольного светильника. Комната озарилась зеленоватым светом пропущенного через бирюзовое стекло отблеска желтой неяркой лампочки. Санса села на стол, двинула мышкой. Бездумно запустила поисковик и начала читать местные новости. Размыло дорогу в трех городках в предгорье. Детей напугал лось, что вышел на тропинку, спасаясь от наводнения. Внизу, за перевалом тройная авария — в мерзком, судя по фотографиям местечке с живописным названием «Мертвая заводь» Сансу передернуло. И кому пришло в голову так назвать жилую зону? Бред.
Она, вдруг вспомнив, открыла текстовый редактор. Бриенна хотела, чтобы Санса прочла письмо Роберта к Лианне. Сансе не очень хотелось это делать, но возможно, это имело смысл. Особенно учитывая, что Джейме сказал про общность дяди и Сандора. Ей надо было иметь полную картину. Анализировать прошлое она могла весьма опосредованно — за неимением большого жизненного опыта. Будущее представлялось одной нескончаемой белоснежной целиной — где горизонт сливался с небом, и не было ни ориентира, ни намёка на путь вперёд.