Это было у моря
Шрифт:
— Лучше- это точно. С тобой — даже спать не страшно. Обними меня — крепко, как можно крепче. А то холодно…
Он так и сделал. Их губы встретились и пожелали друг другу спокойного сна и лёгкого дыханья. Потом Санса привычно устроилась головой в любимую ямку на плече у Сандора — веки сразу начали тяжелеть и уже было неважно — завтра это или еще сегодня. Она задремала, и ей приснилась кромка моря — по которой убегали, смеясь и брызгаясь, дети: два мальчика, похожие на ее братьев и девочка с черными кудрями — то ли Арья, то ли ее собственная дочь…
Смотри, реальность
Меняет
И суть, смотри
И стены встали —
и жмутся рябью,
Спешат к двери.
Мороз по коже,
бежать иль падать?
И есть ли толк?
В стекло гляжу —
Горящим взглядом
В ответ мне — волк.
Смотри, где небо, —
Зияет пропасть:
Черна, бела.
Ей — не молчать,
Ей все бы лопать
В лицо — зола.
И наши дети
Тенями мнутся
В ничто, за грань.
В когда вернуться?
Куда вернуться?
Где в бездне рвань?
Но вот тяжелым
Злым шагом ранит
Мой слух, как вор,
Долбит по полу
Персональный
Человек-топор
Он рвет надежды
И разрубает
Наш разговор
Ничто-невежда,
Человек-топор
Расправой скор.
Скрежещет ржавым
По нервам струнам
Все ближе…
Все безлунней…
Прильну к двери.
Беги. И не смотри…
2. Санса
Санса проснулась совсем поздно. Сандор уже ушел. Сколько там на часах? Половина двенадцатого. Кошмар. А ведь еще ехать… Хорошо, что она все упаковала еще вчера. Вон, и сумка, и рюкзак немым укором таращатся из угла. Надо дособрать вещи Сандора. Или сначала постирать? После вчерашнего Санса и забыла про кучу тряпок, оставшихся в ванной. Хм. Хватит ли времени? В любом случае, надо было вставать.
Она кое-как сползла с кровати — поеживаясь от излишеств — все же с любовью они вчера явно переборщили. Одно утешение — тут это больше не повторится. Санса потерла ладонью не желающие просыпаться глаза.
Хорошенькое утешение, ничего не скажешь… Шлепая босыми ногами по деревянному полу, она потащилась в ванную. Через десять минут, одевшись, скатилась со ступенек, направляясь к задней двери. Где-то там ее ненасытный возлюбленный? Опять вернулся к своим железякам? Железяки железяками, а кофе он сварил — Санса, по пути от лестницы к порогу черного хода, заметила тихо булькающую кофейную машину. Хм. Кувшин был заполнен почти наполовину, на столике стояла кружка, из которой явно пил Сандор с надписью: «Поцелуй охотника — или станешь следующей добычей!»
Отлично. Видимо, чувство юмора дяди Роберта ему импонирует.
Санса, все еще улыбаясь, открыла дверь:
— Ну где тут охотник, которого надо целовать?
— Доброе утро, Пташка. Вернее, добрый день! От поцелуев я еще никогда не отказывался. Особенно так щедро предлагаемых девочками с раздраконенными губами… Что-то мы явно перестарались с интимом. Даже у меня спина болит.
— Это она от твоих дурацких железяк болит. И от того, что стоишь тут раздетый. Какого Иного ты без куртки? Тем более, если спина!
— Так тепло же.
Санса
— Тепло, зато ветер сильный.
— Южный ветер. Если тебе так зябко, иди в дом.
— Не пойду. Или нет, пойду — за кофе и вернусь. Я там осатанела уже сидеть.
— Вот-вот. Я тоже. К счастью, осталось недолго. Слушай, если идешь за кофе — принеси и мне, пожалуйста. Мою чашку ты уже видела. И я все еще не дождался обещанного.
— Ты о чем?
— О поцелуе. Или хочешь стать добычей?
— Вот вообще не хочу. Я все надеюсь перестать быть тем, на что охотятся. Что, конечно, не касается тебя. Твоей добычей я готова быть всю жизнь. Может, тогда мне тебя не целовать? Таким образом я гарантирую себе вечное развлечение…
— Ты его и так себе обеспечила навсегда. Единожды коснувшись тебя — хрен уйдешь. Так что гони поцелуй и дуй за кофе, добыча.
Поцелуй получился долгим. От Сандора пахло машинным маслом и табаком. Он не обнимал ее — видимо, руки были грязные. Тогда она обняла его сама, притягивая к себе, ладонью залезая за воротник рубашки.
— Ой, все. Все. Пташка, нет сил. Вали уже. Хватит!
— Похоже, это твоя голова так думает. А все остальное придерживается иного мнения…
— Тогда хорошо, что думаю я пока с помощью головы. Чего и тебе не помешает. Поцелуй принят. Иди, а то не буду на тебя больше охотиться…
— Напугал! Ты не будешь, я сама начну охотиться на тебя.
— Да, я взрастил монстра. Боюсь, твои тетя и дядя не захотят тебя брать в дом, с такими-то наклонностями и привычками. И придется мне мыкаться с тобой и вправду всю жизнь. Таким манером ты заездишь меня за месяц.
— Не заезжу. Отдыхай. Пошла за кофе. И телефон пойду возьму — посмотрю, не написала ли Бриенна… Что-то как-то они не проявляются пока…
Санса протопала к двери. Ботинки на босу ногу — не слишком-то приятно. На пороге она обернулась:
— А может, и правда, меня тетя не возьмет? Я уже вся испорченная… И ты знаешь, отчужденная. Мне кажется: реальны только мы с тобой. А остальные — словно бледные тени где-то за горизонтом.
— Вот погоди, как заявится сюда мой братец, пока мы тут воркуем, ты поймешь, что, увы и ах, они там вполне реальны. Даже чересчур. А касаемо твоей тетки — не думаю, что есть такой риск. Похоже, она и сама времени в юности не теряла. Но все же. Если такой расклад тебя беспокоит: ты — моя самая немыслимая, самая желанная награда. Неужели ты думаешь, что если ты окажешься неприкаянной, если они, умные эти головы решат, что ты больше для них не годишься — я откажусь от тебя? Я могу пойти на это только ради одной цели — чтобы ты жила в лучшем мире, получила то, что я недополучил, имела бы больше шансов добиться чего-то — не только столом и кроватью. Но если таких шансов не выпадет — ты же знаешь, моя рука — как и все остальное — принадлежит тебе. Где наша не пропадала? Построим себе хижину — ну вроде этой, будем доить коров и рубить дрова. Авось и готовить научишься — не только салат…