Это было вчера
Шрифт:
— Не зря говорят, гордость — смертный грех.
— И я очень надеюсь, что ты не будешь издеваться надо мной, чтобы я прервал наш договор. — продолжил Кирилл светиться счастьем.
— Это сделать мне тоже не позволит гордость, к моему сожалению.
— И к моему счастью.
— Надеюсь, Джека ты тоже прикупил?
— На сегодняшний вечер, да. А дальше тебе будет не до него, у нас каждый вечер будут уроки вождения. — от улыбки на его лице не осталось и следа, а тон стал более, чем серьезный.
— А после уроков?
— У тебя не будет сил.
— А мы можем кататься
— Нет. У меня работа. Катаемся по вечерам. Может заодно и твой алкоголизм за этот месяц подлечим.
— Я не алкоголичка!
— Пить вискарь каждый день — это алкоголизм!
— А знаешь, плевать! Слава Богу, мой пьяный мозг подписался на все это только на месяц!
Я ушла в свою новую комнату, хлопнув дверью. Бесит меня! Знаю, что он прав, но все равно раздражает. С каких пор он стал судьей? С каких пор начал осуждать? Раньше, чтобы не происходило, для нас осуждение было под запретом. А что сейчас? Точно! А сейчас с нами нет Паши, и как раньше уже не будет!
Даже свои вещи сегодня не буду раскладывать. Не хочу. Хочу завтра проснуться уже в том дне, когда этот дурацкий месяц закончится.
Нужно будет потом спросить, можно ли закончить наш договор досрочно. Допустим, устроить заезд через две недели. Конечно, вряд ли он согласится, но вдруг, наоборот, будет счастлив быстрее от меня избавиться.
***
— НЕТ!
Я вижу, как брата заносит в повороте, и он вылетает с дороги. Машина в этот момент переворачивается и падает на крышу.
Я резко бью по тормозам перед поворотом и выбегаю из машины. Горло разрывает крик.
— ПАША!
— НЕ ПОДХОДИ! ЗВОНИ В СКОРУЮ! — останавливает меня Кирилл и не дает пойти в брату.
— Маш… Тихо, успокойся… Я с тобой… — начала слышать я Кирилла, проснувшись. — Я с тобой…
— Я устала… Не могу так больше… — шепчу я между всхлипами. — Почти год один и тот же сон. Я схожу с ума.
— Когда ты теряешь любимого человека, наберись смелости и отпусти его *. (Дневник памяти)
— Что? — за своими всхлипами я не расслышала его слова.
— Ничего… — Кирилл крепче обнял меня и начал гладить по спине. — С алкоголем так же по ночам просыпаешься?
— Нет. Я же обычно снотворное пью.
— Ты что, снотворное с алкоголем смешиваешь?! — начал заводиться Кирилл, отодвинувшись от меня. Похоже, сейчас будет много криков.
— Зачем спрашивать, если уже знаешь ответ?
— Ты дура?!
— Я понять не могу, ты меня к себе притащил, чтобы воспитывать и осуждать?! — я начала кричать на него в ответ. Не собираюсь это молча терпеть. — Так я тебе напомню, что мне уже двадцать семь лет! Поздновато для воспитания, тебе не кажется?! Да и кто ты вообще такой, чтобы это делать?! Отец?! Муж?! Брат?! Или, в крайнем случае, парень?!
— Я твой лучший друг!
— Да?! Тогда какого
Мы начали сверлить друг друга взглядами, полными злостью. Никто из нас не готов уступить. И у каждого из нас на то причины. Так же, как и каждый из нас по-своему прав.
— Я спать. Спокойной ночи! — раздраженно произнес Кирилл.
— И тебе!
Он ушел к себе в комнату. До чего докатилась наша жизнь? Мы никогда так не ругались и не разговаривали друг с другом.
Сон не идет. Минут двадцать уже смотрю в потолок и не могу уснуть. Кирилл вроде говорил, что купил на сегодня виски. Пойду выпью. И покурю.
На кухне я быстро нашла бутылку и налила себе в бокал. Еще нашла блюдце, из которого решила сделать пепельницу и, открыв окно пошире, села возле подоконника.
На улице ночь. Нет ни одного прохожего. Только машины изредка проезжают. Кирилл живет в тихом районе, по сравнению с моим.
— Не спится? — подошел ко мне друг.
— Я смотрю, тебе тоже.
— Ты снова куришь?
— Только когда просыпаюсь по ночам, и не всегда. Тебе налить виски?
— Спасибо, я сам. — Кирилл наполнил себе бокал и сел рядом. — Угостишь сигаретой?
— Ты же не куришь.
— Ты, вроде бы, тоже.
Я протянула ему все необходимое. Он сразу же прикурил, сделал большую затяжку и выпустил густой дым в потолок.
— Я думала, что ты снова вопли свои начнешь.
— Я был не прав. Мне не стоило тебя осуждать. — начал Кирилл тихо говорить, глядя в окно. — Просто… раньше, если у тебя что-нибудь случалось, мы с Пашкой вместе думали, как тебе помочь, что нужно сказать и сделать… А сейчас… — я заметила, как тяжело ему даются эти слова. — Мне не с кем советоваться. Я вижу твое состояние и злюсь от собственного бессилия. Впервые в жизни не знаю, что делать… И сейчас я, как никогда, чувствую как мне его не хватает…
Кирилл быстро смахнул слезу, чтобы я не заметила. Ему также тяжело, как и мне, и я также не могу ему помочь.
— Кирь, оставь меня. Живи своей жизнью. Ты только справился с его потерей, и снова залазишь в этот омут из-за меня. Это не стоит того.
— Мань, ты единственный близкий и родной мне человек. — Кирилл начал говорить, глядя мне в глаза с таким взглядом, будто хочет заглянуть в мою душу. — Как ты можешь говорить, что чего-то не стоишь?
— Я была близким и родным тебе человеком. Но все изменилось. — ответила ему, не отводя от него взгляда.
Друг тяжело вздохнул и, отвернувшись к окну, продолжил разговор.
— Давай так. Если через месяц, когда наш договор закончится, ты захочешь, я исчезну из твоей жизни. Перестану звонить и докучать. Перестану пытаться тебе помочь.
— Хорошо.
Так будет лучше для него. Может сейчас он этого не понимает, но позже обязательно поймет.
***
«Даже если нам кажется, что в жизни ничего не меняется, это все равно постепенно происходит. Так же незаметно, как сменяются времена года, изменяются наши чувства.»