Это было жаркое, жаркое лето
Шрифт:
Сергей с удивлением отметил, что у шишковатого, оказывается, и инструмент, подобно голове — весь какой-то бугристый, шишковатый, а уж размеров, так и вообще… «Да ведь этот идиот попросту шариков под кожу напихал! — запоздало догадался он. — Но все равно, такие слоновьи габариты…»
— Что такое? Вы кто такие? — растерянно вопрошал шишковатый, с огорчением осознавая, что за оружием тянуться уже поздно — на них смотрели два пистолета, которые находились в руках уверенных в себе ребят, на плече одного из которых болтался еще и «Калашников».
— Руки, руки! — строго произнес Чиж, заметив, что
Таня, медленно поднимавшаяся с коленей, после произведенной на ее тело атаки еще ничего толком не соображала, только ошарашено смотрела на неожиданных избавителей, и вдруг, узнав, радостно бросилась на шею Чижу, стремясь заключить его в объятия. Решив воспользоваться такой, как им ошибочно показалось, благоприятной возможностью, двое мордоворотов одновременно попытались схватиться уже за настоящее оружие, но тут же упали, сраженные двумя точными выстрелами Сергея — Чижу Таня перекрыла линию огня. Внезапно позабыв о своем намерении, девушка резко остановилась, и оглянувшись, широко раскрытыми глазами смотрела на двух своих насильников, лежавших неподвижно. Теперь уже бывших насильников.
— Ты… ты их убил?.. — заплетающимся языком спросила она, и с трудом оторвав от них взгляд, перевела его на настороженно оглядывающегося по сторонам Сергея.
— А что с ними нужно было делать? — нехотя буркнул тот.
— Поздороваться? Или вообще, может ты бы предпочла, чтобы мы к ним присоединились? — Он говорил с женщиной намеренно грубо, чтобы привести ее в чувство. Он ясно видел, что у нее назревает истерика. — Так как бы ты хотела? — А Чиж, на мгновенье опередив готовый сорваться с Таниных губ крик, дважды резко ударил ее ладонью по щекам.
— За что? — Задохнувшись от обиды, девушка заплакала. — Сначала они меня избили, а теперь вот еще и вы… — Ее плечи затряслись, она размазывала слезы по щекам, покрытым румянцем от превентивных действий Александра.
— А, значит, они тебя избили… То-то я смотрю, у тебя лицо в крови, да и носик, кажется, набок свернут. — Сергей, убедившись, что Танина истерика вроде бы сошла на нет, оторвал ее руки от лица, рассматривая разбитый нос. Его расчет оказался верным. Мгновенно позабыв о только что изнасиловавших ее бандитах, которые ныне являлись клиентами похоронного бюро, молодая женщина принялась ощупывать свой нос, который действительно был свернут набок и, возможно, даже сломан ударом ладони Шишковатого.
— Да что же это? — прошептала Таня и тут же отдернула руку:
— Ой, как больно!
— Все, пойдем! — Сергей подхватил девушку под руку и быстро потащил сквозь заросли кустов. Чиж поспешил за ними.
— Сейчас сюда могут нагрянуть! На наши выстрелы, понимаешь?
—
— Мне неудобно бежать! Потише! — взмолилась та. — Мне очень больно, он, кажется, повредил мне… ну, там… растянул, — призналась она. — И еще… и еще у меня одна туфля потерялась! — совсем неожиданно закончила девушка, запросто перепрыгнув на другую тему. Действительно, как тут же убедился, посмотрев на ее ноги, Сергей, она бежала в одной туфле-лодочке.
— А где она, вторая? — будто бы на полном серьезе поинтересовался он судьбой Таниной «лодочки», на самом же деле лишь желая отвлечь девушку от мыслей о только что произошедшем на ее глазах убийстве, хоть убиты были всего лишь два подонка, от мыслей о сломанном носе и, кажется, растянутом кое-чем еще, в чем она только что призналась.
— А вторая туфля у этого ужасного Бодрова в машине осталась… — благодаря серьезности тона приняв вопрос Сергея за чистую монету, ответила женщина и опять всхлипнула.
— Что, так туфлю жалко? — почему-то весело поинтересовался сзади Чиж.
На сей раз Таня не ответила — что они могли понять, эти всего лишь мужчины, пусть даже симпатичные и смелые. Да, туфлю ей было тоже жалко, как и пришедшую в негодность блузку, ведь деньги за каждую купленную вещь ей приходилось по полной программе отрабатывать на давно опостылевшей работе, да еще и тут ей добавили… И где им понять, что туфля — только предлог пожаловаться, гораздо хуже потерянной туфли было то чувство омерзения от произошедшего с ней в машине и здесь, на поляне. Ведь она не какая-нибудь там, что бы о ней кто ни думал…
— Не вешай нос, Танюха! — приободрил ее Сергей, заметив, что молодая женщина удрученно замолчала. — Сейчас тебя спрячем, будешь в безопасности!
— Так вы меня опять бросить собрались? — со страхом спросила запыхавшаяся от быстрого бега Таня. — Я… я что же, опять останусь совсем одна? — Кажется, она была готова вновь сорваться на плач. — Да как же вы меня можете бросить, если меня и изнасиловали, и лицо изуродовали, и… и… И еще я туфлю потеряла! — добавила она, не найдя, что еще сказать, и ребята, не выдержав, громко рассмеялись…
— Давай здесь? — предложил Сергею Чиж, когда они добрались до фундамента, мимо которого им пришлось пробираться еще по приезду сюда.
— Давай, место подходящее, — согласился тот. — Нам бы туда не опоздать… — Он стал прислушиваться к затихающей стрельбе. Судя по первоначальной интенсивности огня и близкого расстояния, с которого он производился, две группы бандитов, находившиеся почти вплотную друг к другу, скорее всего уже перемолотили сами себя и теперь редкие, оставшиеся в живых одиночки заканчивали истребление себе подобных. А вообще, раздававшиеся редкие выстрелы весьма напоминали Сергею прошлое, то, с чем ему приходилось сталкиваться не раз — добивание раненых и оставшихся в живых одиночек, у которых закончились патроны. — Сиди здесь! — Он завел Таню в лабиринт невысокой кирпичной кладки и посадил в углу на какую-то доску. — Мы еще за тобой вернемся, да смотри, не вздумай никуда отсюда высовываться, не то опять в какую-нибудь передрягу попадешь! — строго-настрого наказал он ей. — У тебя это слишком хорошо получается, вечно в какие-то истории влипаешь.