Это мой 2007-й
Шрифт:
– А что это света нет? – Рафик смотрит в окно, когда мы приближаемся к дому, где остались наши друзья.
– Спят что ли? – Предполагаю я. Смотрю на часы, – 4 утра.
– Они? Спят? Это на них не похоже.
Мы толпой вваливаемся в темную квартиру. Коридор освещается лишь включенным телевизором из зала.
– Э-э, вы что, уснули? – Пробасил Рафик.
– Просыпайся, народ, с Новым годом! – Присоединилась Кристина.
– Да не спим мы, – тихо отвечает Дамир, – вас ждем. Че так долго?
– Да мы и не думали,
– Я их звала-звала, они меня не слушались, – жалуюсь я.
Мы раздеваемся и проходим в зал. Все видят Санька и радуются его приходу.
– О, Санек, здорово!
– Привет!
– Так что у вас так тихо-то? – Снова спрашивает Рафаэль.
– К нам менты приходили, – отвечает Васька.
– Опачки-и, – протянула я.
– В смысле менты? – Не понимает Кристина.
– Соседи вызвали, типа у нас громко, мешаем отдыхать.
– А что у вас громко?
– Музыка орала.
– Что сказали?
– Так и сказали: соседи жалуются, убавьте музыку.
– Ну. Убавьте же. А не выключите, – делает вывод Рафик.
Альберт молча подходит к музыкальному центру и врубает музон. Через полчаса Санек предлагает свой диск поставить. Мы опять пляшем.
– Все, я спать. – Говорит Азамат в пять утра и подходит к шифоньеру. Открывает его, достает матрас. Старый, ватный, в пятнах. Кидает его прямо на пол у батареи. Падает на него и засыпает. Без простыни, без одеяла. В джинсах, футболке и носках.
– Я тоже все. Я домой, – сообщаю я.
– Останься, Ин, – просит Кристина. – Я не хочу одна с ними оставаться.
Я звоню маме, отпрашиваюсь и говорю, что приду домой часов в 8. Или 9. Мы убираем со стола тарелки, несем их на кухню. Заходим и видим, что тут в кресле, скрючившись, спит Дамир. Мы его не будим. Возвращаемся в зал. Альберт достает из шифоньера одеяла, кидает их на пол. Под стол. Они с Кристиной, хихикая, укладываются оба там.
Диван достается четверым. Худой Васька тихо прижимается к стенке. Так что его почти и нет. На другом краю дивана пристраиваюсь я. Но к середке меня сдвигает Рафаэль. Он ложится рядом, лицом ко мне. И получается так, что я сплю у него под бочком. Четвертым на диван карабкается Санек. Но мы не двигаемся, и он сворачивается калачиком в наших ногах.
Рафаэль придвигается ко мне так близко, что наши лбы соприкасаются. А теперь и носы. Осталось слиться друг в друге губам. Но я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от щелчков и яркого света. Кто-то разговаривает и хихикает. Кажется, это голоса Кристины и Васьки. Открываю глаза. Вспышка. Смех. Эта парочка всех фотографирует спящими.
– Вы чего? – спрашиваю я. – Выспались, что ли уже?
– Да, мы уже пиво пьем!
– А сколько время?
– Половина десятого.
– Черт… Я обещала маме в восемь быть дома.
– Да ладно, не дрейфь, – говорит Васька уже из-под стола. Они смотрят снимки, удаляют плохие фото
– Привет. – Проснулся Рафик.
– Привет, – говорю я и снова закрываю глаза. Так хочется спать.
Я слышу, что Рафаэль зашевелился, встал и куда-то пошел. Заскрипел шкаф. Снова его шаги. Меня накрывает простынь. Я открываю глаза и вижу, что она в голубой цветочек. Рафаэль ложится рядом, и мы смотрим друг на друга. Он берется за край простыни и надвигает ее нам на головы. Мне кажется, что он хочет меня поцеловать. Я закрываю глаза и делаю вид, что сплю.
Но папарацци, конечно, спать не дают. Я встаю и иду на кухню готовить чай. Кристина следом.
– Блин, а в чем кипятить? – Спрашивает она.
– В чайнике. – Отвечаю я.
– В этом? Он же весь в какой-то черной накипи внутри.
– Нет, а ты видишь какой-то еще?
– Ой, бли-и-ин…
Я пытаюсь почистить единственный чайник, из которого вчера мы побрезговали пить чай. Наливаю воды и ставлю кипятить.
– О, девчонки, доброе утро. – От нашего шороха проснулся Дамир.
– Доброе утро.
– А вы что делаете?
– Чай готовим. Будешь?
– Нет, я пиво. – Дамир протягивает руку к упаковке с пивом, которая стоит возле кресла. Достает баллон, открывает и прямо из него пьет. – О, жить можно.
– Смотри, печенье, – показываю я Кристине пачку печенья в холодильнике, – а я и забыла про него.
– И я. А что оно в холодильнике делает?
– Не знаю. Как пакеты разбирали – так и засунули наверно сюда.
– А заварка не там? Заварку не найду.
– И заварка тут.
Мы смеемся. На кухню заходит Рафик с Ванькой. Мы наливаем всем желающим чай.
– Странно, но он вкусный, – говорю я, удивившись.
– Кстати, да, – соглашается Кристина.
– Не думала, что такой чай в пакетиках да еще из такого чайника будет вкусным. – Удивляюсь я.
После чаепития на тесной кухне мы с подругой собираемся по домам. Кристина не может добудиться Альберта. Обижается на него и начинает одеваться.
– Дай померяю шапку, – просит Рафаэль и стягивает ее с моей головы.
– Рафаэль! Отдай!
– Тебе идет, – смеется над ним Кристина.
Рафик фотографирует свое отражение в зеркале в моей бордовой шапке-ушанке из искусственного меха. Потом возвращает головной убор мне. Он фотографирует нас. Обнимает. Васька с Дамиром тоже.
– Вечером придете? – Спрашивают они.
– Я приду, а ты, Ин?
– Приду.
– Созвонимся тогда.
Дома я оказываюсь в двенадцать часов дня. Родители оставили записку, что ушли гулять в лес. Да, когда-то эту традицию соблюдала с ними и я. А сейчас мне интереснее стало с друзьями. Звоню маме, говорю, что пришла домой. Потом принимаю душ после чужой постели и того бомжатника, где мы встречали Новый год. Включаю тихо свою любимую музыку и ложусь спать.