Это моя вина
Шрифт:
– Ты не думал, что расстроишь семью, предав «Орден»?
Портер горько рассмеялся.
– Ага, я об этом думал.
– Тогда как же ты мог это сделать?
– Фрэнки, последнее, чего я хочу в этой жизни, это стать похожим на моего отца. – Портер покачал головой. – Или на брата. Ты должна это помнить. Я ненавижу все, что они собой представляют.
– Так значит, ты согласился?
Он пожал плечами.
– Да. Конечно, я все обдумал. Не могу сказать, что это было легко. Но Ричмонд спасал меня от повторения биологии,
– Угу
– Я купил новую одежду, прикалывался вместе с ними в раздевалке, появлялся на вечеринках, даже если меня туда не звали. И наконец меня пригласили в «Орден». Это было не так уж трудно, правда.
– Почему ты имел зуб на Альфу? – спросила Фрэнки.
– На втором курсе он встречался с моей сестрой Джинни. Ты не знала?
Нет, Фрэнки не знала.
– Он разбил ей сердце. Однажды он просто перестал с ней разговаривать. Без предупреждения, даже не сказал, что они расстаются. В итоге она впала в жуткую депрессию и все следующее лето провела, запершись в своей комнате с бутылкой и записями «Смите». Печальное зрелище.
– Ох.
– Ага. Родителям пришлось отправить ее к психиатру.
Портер снял шарф и аккуратно сложил его.
– Так что он мне никогда не нравился, – продолжил он. – А потом я оказался в «Ордене» и увидел, насколько он самовлюбленный. Да, я был вынужден восхищаться его идеями – ну, это были твои идеи, – но меня бесило, что он как будто считает нас своей собственностью. Вожак стаи. Как же меня это раздражало.
– А что насчет Каллума и Тристана? Ты не переживал, что предаешь их?
– С ними хорошо играть в лакросс. Но они, как сказать, они за эту элитарность. Они очень старомодные. Я – гик, Фрэнки. Мои настоящие друзья совсем не такие.
– Мэттью заставил тебя передо мной извиниться, да? – предположила Фрэнки.
– Я бы извинился в любом случае.
– И он заставил тебя отдать ему распечатку.
– Ну да. Правда. Ты знала об этом?
Фрэнки кивнула.
– Я нашла ее.
– Он не совсем такой, каким кажется, Фрэнки. Я пытался предупредить тебя тогда в «Крыльце», но я не мог сказать больше. Потому что он был зол на меня из-за того, что я тебя пригласил. И еще более обозлился, когда узнал, что мы с тобой спорили.
– Правда?
– Да, он еще долго каждые несколько дней присылал мне записки, сомневаясь в моей верности и предупреждая, что если я не буду придерживаться правил «Ордена», то потеряю свое место. Так что я не мог ни о чем сообщить Ричмонду или сделать что-то еще – я мог только следовать инструкциям Альфы, которые он мне отправлял. Или «бассеты» выкинули бы меня, и вся эта шпионская затея на этом бы и закончилась.
– Только инструкции отправлял не Альфа.
– Нет. – Он посмотрел на Фрэнки и плотнее натянул на голову шапку.
Они стояли перед зданием
– В любом случае, – проговорил Портер, – я хотел сказать, что не знал, что подставляю тебя, показывая Ричмонду переписку. Мне жаль, что у тебя из-за меня столько проблем.
– А в чем разница? – спросила Фрэнки.
– То есть?
– В чем разница между мной и Альфой? Почему ты бы сдал его, а не меня, если твоей задачей было найти виновника?
Портер нахмурился, задумавшись.
– Мне кажется, что нас что-то связывает. Из-за того, что мы встречались. Я думаю, что какая-то верность человеку, с которым у тебя были отношения, всегда остается.
– А как насчет верности друзьям? Тристану? Или Каллуму?
Он пожал плечами.
– Я никогда по-настоящему не был частью компании, понимаешь? Я просто делал вид, что я с ними.
С минуту никто не знал, что сказать.
Фрэнки ковыряла снег носком ботинка.
– Но зачем ты все это делала? – спросил Портер. – То есть да, это было гениально. Все, что ты делала, все, что ты заставляла нас делать, это было гениально… но зачем? Я никак не могу понять.
Фрэнки вздохнула.
– Ты знаешь, что такое паноптикум? – спросила она.
Портер покачал головой.
– Ты когда-нибудь был влюблен?
Он снова покачал головой.
– Тогда я не смогу объяснить, – сказала Фрэнки.
Они вошли в здание и сели писать контрольную по геометрии.
Еще письмо
В некотором смысле мы можем счесть Фрэнки Ландау-Бэнкс забытым положительным. Погребенным словом. Словом внутри другого слова, которому достается все внимание.
Разумом внутри тела, которому и доставалось все внимание. Разум Фрэнки— это слово, о котором забыли, но которое, будучи открытым – при помощи воображения или памяти, – обладает удивительной и запоминающейся силой.
Верно, что у ученика из богатой семьи меньше шансов вылететь из дорогой закрытой школы, чем у того, кто учится на стипендию. Но также верно, что милая девушка, не имевшая в прошлом проблем с администрацией, получит более мягкий приговор (даже сознавшись во всем в письменном виде), чем мальчик со старшего курса, которому приходилось регулярно посещать кабинет директора.
Директор Ричмонд и Дисциплинарный комитет согласились оставить Фрэнки и Альфу в школе на испытательный срок. Ее известили об этом за два дня до конца зимней сессии.
Фрэнки поняла, что хочет остаться. Или, скорее, она решила остаться, несмотря на то, что ей было страшно. Оставшись в Алабастер, она получала в перспективе больше шансов добиться того, чего хотела. Чем бы оно ни было. Образование, связи, репутация школы – все это того стоило. Даже несмотря на то, что Мэттью и его друзья были навсегда потеряны для нее.