Это (не)химия, детка!
Шрифт:
– Вы беспокоитесь о своем финансовом благополучии, - с силой сжимая кулаки, выпалила. – Только об этом. На меня вам плевать.
– Это не правда, - пробасил папа. – Ты просто еще не понимаешь, что для тебя будет лучше.
– Нет, это вы не понимаете.
– Мотнула головой. Как сдержать злость, когда она так и рвется наружу? – И если с Владиславом что-нибудь случится, я… - на секунду задумалась, чем могу пригрозить родителям. – Я уйду из дома. И для того, чтобы реализовать все свои мечты, тебе, отец, - указала рукой на мать, - придется развестись и предложить Виктору вариант жены на пару десятков
– Что? – опешила от такой наглости мать.
– Что слышали, - продолжала возмущаться. – Хочешь пригрозить мне здоровьем почти постороннего для меня человека? – Лукавила, но куда деваться. – Подумай хорошенько, готов ли ты так рисковать? Вдруг у него тоже полно влиятельных друзей?
– Как ты смеешь… - отец стал медленно подниматься со своего места. Чуть тарелку животом не опрокинул.
– Смею. – Ох и аукнется мне потом такое поведение. – И я тебя предупредила.
Не желая их больше видеть, вышла с кухни и направилась в ванную комнату. Не рассчитывала, что до родителей быстро дойдет, что я не шучу. Но за Славу искренне переживала. На что готовы пойти эти люди (Ну почему именно они дали мне жизнь?), ради достижения своих целей? Необходимо предупредить Шмеля. Не факт, что он воспримет мои слова всерьез, но предупрежден – значит вооружен. Я не хотела, чтобы из-за моего упрямства пострадал другой человек.
Нет-нет-нет! Я не могла согласиться на брак с Виктором. Если родители продолжат давить, а с моим уходом из дома ничего не получится то… Готова ли я пожертвовать свободой ради другого?
Ответ был на поверхности. Ради Каланчи – готова. Пусть и знакомы мы всего ничего. Он не сделал мне ничего плохого и не должен страдать из-за меня. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы до крайности не дошло.
Не успела войти в здание института, как попала под пристальное внимание Лерки. Девчонка снова воодушевленно рассказывала, какие грандиозные планы у нее на ближайшую репетицию и что ей есть, что предложить капитану. Я ее энтузиазма не разделяла. Особенно после утреннего разговора с родителями. Мысли были заняты далеко не предстоящей игрой. Зная отца, можно было смело предположить, что угроза станет реальной. Шмеля он невзлюбил сразу. С первого взгляда. Это было странно и подозрительно одновременно. Не мог же Славка перебежать ему дорогу? Расспросить об этом папу? Страшно представить, как он отреагирует на это.
– Ты напряжена, - заметила Лера, когда мы остановились у нужной аудитории. Дверь ещё была закрыта, и студенты толпились поблизости.
– Все нормально, - попыталась заверить подругу. Рассказывать о своих мыслях и нагружать собственными проблемами не хотелось.
– Просто устала вчера.
– И что ты делала, что так устала?
– полюбопытствовала девушка.
И, опять же, посвящать ее в детали встречи со Ждановыми не собиралась. Сама вспоминать о них не желала.
– Занималась, - пожав плечами, ответила.
– М-да?
– Мне не торопилась верить.
– Честное слово, - попыталась заверить, изобразив на лице серьезность и невозмутимость.
От дальнейших расспросов меня избавило появление в конце коридора преподавателя.
День прошел спокойно. И это несмотря на одну проверочную и жёсткий допрос в начале лекции по Информационным технологиям (Есть
А вечером у нас состоялась очередная репетиция. Времени до игры становилось все меньше, и Шмель с Тимофеем не собирались с нами возиться и входить в положение, если кто-нибудь из команды не мог прийти. Не находишь времени? Тогда зачем записался? Чтобы соскочить в самом начале? Я не могла осуждать парней, зная о занятости Вячеслава и Тимофея. Наш главный шутник, если мне не изменяет память, работал барменом в баре и работа иногда занимала всю ночь. Когда успевал поспать, привести себя в порядок и выглядеть бодро, загадка.
– Демидова!
– позвал рыжий, когда я только-только вошла в актовый зал, - Где тебя чертяги носят? Надевай горб с халатом и вперед! Выполнять свой долг.
– Остынь, Волгин, - осадил его Шмелев.
– Чего это ты сегодня зверствуешь?
– Я?
– возмутился Волга.
– Я ещё даже не начинал!
И кому это сегодня утром (или днём?) Старцева на нервную систему наступила? Чего это наш весельчак стал закипать, как только мы с Валерией переступили порог? Или моей вины в том нет и вся причина в недовольно сопящей Лерке? Тогда все становится более-менее понятно.
– Не бойтесь, - хмыкнул Шмель.
– Тимофей сегодня просто не в настроении. Никак на личном фронте проблемы образовались.
И вроде пошутил, но по перекошенному от злости лицу Тима сразу стало ясно - Шмель попал прямо в цель. Я в свою очередь была уверенна, что причина в рыжей наглой девчонке из нашей с Лерой группы. Я уже несколько раз видела, как она вокруг Тимофея вьется. И с чего бы? Нет, Тимофей нормальный парень. Лере нравится, это я могла точно сказать. Но Старцева с такими не встречается. Ей богатеньких да самодостаточных подавай. Интересно, я одна считаю, что она ошиблась ВУЗом?
Как только забралась на сцену, Жанка сразу сунула мне в руки злосчастный горб с халатом. Кто бы знал, как я не хотела часа два к ряду париться в этом поролоновом безобразии.
– Тебе идёт, - подколола меня Лерка, когда Шмель помог мне нацепить на спину этот ужас, и я принялась расхаживать по сцене, усиленно изображая хромоту на обе ноги.
– Ещё хоть слово про мою внешность скажешь, - пригрозила, - первая под скальпель ляжешь.
Лерка умолкла, изобразив, как закрывает рот на молнию.
Репетиция прошла почти гладко. Если не считать одного досадного для меня (и с чего бы?) момента. Катька Звездова якобы подвернула ногу, когда на высоченных каблуках шла к импровизированному костру, на котором ее предполагалось сжечь. И, разумеется, подвернула она свое копыто рядом с Шмелевым. Молодому человеку ничего не оставалось делать, как брать девчонку на руки и уносить со сцены. Окончание репетиции девушка провела, величественно восседая на одном из мягких кресел первого ряда.
– И чего она лыбу давит?
– прошептала Лера, когда оказалась рядом со мной. В роли пациента лежала на полу с закрытыми глазами. И когда успела на Катю посмотреть? Лично мне до неё не было никакого дела. Почти.