Это не любовь...

Карр Анна

– Ну чего!? – не вытерпела я.

– Я уезжаю на следующей неделе… – начал он. – Отведешь еще мои лекции. Восемь часов.

– ЧТО?!

– Да не паникуй… Там всего-то две темы у старшего курса, просто несколько групп – можешь толкнуть им свою тему с Суворовым…

– Резуном…[5] – поправила я на автомате и тут же фыркнула, сообразив, как он решил поиметь с меня. – Добрый Вы дяденька! А главное – бескорыстный!

– А то… – тормознул он на крыльце нашего пункта назначения. – По рукам?

– Ладно… – кивнула я.

Как

будто у меня есть другой выход!

Кабинет в стиле конференц-зала стал за эту пару месяцев для меня почти родным. Словно специально для меня, на торце длинного стола, где расположились мои обвинители и защитники, оставили место. Я, внутренне ухахатываясь, стараясь сдержать улыбку, эротично на него приземлилась, задумавшись о том, не отжечь ли как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Но вспомнив, что таки отдела нижнее белье, решила приберечь эту дурку на будущее.

Всматриваясь в серьезные лица публики, я закатила глаза и решила начать развлечение:

– Слушаю вас внимательно! – важно сказала я, копируя интонацию нашего директора, сидящего как раз напротив меня, на другом конце длинного стола.

Его рука моментально подлетела, как будто невзначай прикрывая губы, глаза заулыбались.

– Встань! – рявкнула на меня Алла Сергеевна, по инициативе которой все мы тут сегодня и собрались.

– На стул или на стол? – подняла я бровь, и немного изменила позу на более расслабленную, съезжая чуть ниже.

Ням-ням, Алла Сергеевна! – облизалась я её беспомощной ярости, и меня слегка тряхнуло от резонанса.

– Да пусть сидит… – махнул на меня рукой, уже взявший себя в руки Александр Владимирович. – Что произошло?

Алла Сергеевна встала со своего места, как обычно морально готовясь к обвинительной речи, а я показательно достала и включила диктофон, разворачивая его динамиком к ней.

– Что ты делаешь?
– нахмурился директор.

– Ну а как же? – развела я руками в недоумении, и начала объяснять. – Вы на основе моих способностей приняли меня в школу для одаренных. В вашей компетенции я не сомневаюсь и на основании вашего решения смею считать себя одаренной. Алла Сергеевна собралась судить мои действия и поступки. Для того, чтобы судить одаренность нужно быть, по меньшей мере, гениальностью… – кивнув на диктофон, я закончила: – Хочу записать речь гения, чтобы сохранить этот ценнейший артефакт нашего времени для потомков!

Часть преподавателей, пряча улыбки, срочно начали потирать разные места на своем лице и открывать не нужные сейчас никому журналы, блокноты и другую отвлекающую макулатуру. Я с вызовом смотрела в глаза «альфа-самцу», игнорируя всех остальных и не удержавшись, за пару секунд трахнула его взглядом, закусывая губу.

Он будет защищать меня по-любому! – оценила я его сочащийся удовольствием взгляд. – Ему всё нравится…

– Что она натворила? – закатил он глаза.

– Пусть выйдет! – потребовала Алла Сергеевна и обиженно села на своё место.

Катнув

по столу ключи, он кивнул мне на дверь:

– Подожди в моём кабинете.

***

– Новая школьная форма? – распахивая глаза, заулыбался моего блядскому виду Илья.

С утра я так и не успела переоблачиться и до обеда радовала одногруппников своим провокационным прикидом.

– У Вики переоденусь, – ухмыльнулась я. – Меня сегодня выгнать пытались, так что пришлось воспользоваться тяжелой артиллерией…

– В кого угодил снаряд? – разглядывал он меня.

– Вообще, била прицельным по паре ханжей, но осколками зацепило многих.

– Не сомневаюсь…– медленно моргнул он улыбающимися глазами.

– Не сомневайся… – так же моргнула я ему в ответ, поддерживая его флирт. – Поехали…

– Ты бы поаккуратнее с этим словом… – зашипел он, открывая мне дверь машины. – Оно у меня еще с первой встречи сменило свое значение.

– Илья, – заулыбалась я. – Ты флиртуешь.

– Никому не рассказывай! – заговорщицки подмигнул он.

– Давай мальчиков до города подкинем? – попросила я, наблюдая как из-под арки КПП вынырнули мои ребята – Немец с Боречкой. – Они на рейсовый опоздали.

– Ну, давай… – выдохнул он саркастически. – Моя добрая девочка.

Ребята особо не сопротивлялись, и уже через пару минут мы выдвинулись в направлении города. Конечно, и оба были в курсе о последствиях моего подвига. Но Немец всё уже выведал между лекциями, а в глазах моего ангела светилось беспокойство и пара вопросов.

– Выдыхай, мой ангел! – подмигнула я ему в зеркало. – Я всё еще с вами и ты всё еще мне должен.

Ангел выдохнул, довольно усмехнувшись:

– Готов платить…

Вспомнив недавний разговор, я быстренько развела его на предварительную встречу с Викторией. Дальше она всё сделает сама – мужчины редко отказывают ей.

Но, видимо, не желая прекращать наш стебный и легкий трёп, Боречка продолжил развивать эту тему:

– А кто будет фотать? – дернул он меня сзади за прядь. – У тебя симпатичный фотограф?

– Вполне! – засмеялась я, поглядывая на улыбнувшегося Илью. – Но думаю, тебя больше впечатлит Полина. Ты как, Илья Андреевич? – отыскала я его глаза в зеркале. – Отдашь Полине обложечку на следующий месяц? Или сам отщелкаешь моего ангела?

– Пожалуй, отдам… – повел он бровью, и уже тише добавил. – Не люблю работать с новичками.

– На меня не жаловался… – в тон ему ответила я, тоже снижая громкость.

Мы встретились в зеркале уже горящими от общего воспоминания глазами и одновременно перевели взгляд на нахмуренного и азартно ухмыльнувшегося Немца, тоже рассматривающего наши игры в зеркало.

– Какая удобная профессия – фотограф! – явно пытаясь зацепить Илью, хмыкнул он.

Легкое недоумение на лице моего мужчины резко сменилось снисходительной усмешкой.