Это не любовь
Шрифт:
– Концерт послушаем.
– О, я с удовольствием!
Он улыбнулся, потом снова посерьёзнел. И спросил:
– Кстати, помнишь нашу первую встречу? Тоже обстоятельства были так себе… Вот почему ты меня поцеловала? Ведь ты же меня совсем не знала. Впервые видела.
– На спор, если честно… С подругой поспорила, что поцелую первого… – Юлька осеклась.
Стало вдруг жутко стыдно.
Анварес покачал головой.
– Ну о чём и речь. Это же… это дикость просто. Но хуже всего то, что ты этого не понимаешь. Для тебя это обыденно, а для
Удивительно, но Юлька его понимала.
Она могла оправдываться как угодно, но глядя на себя со стороны, понимала – прав он. Он ведь не знает всего – обстоятельств, мотивов и прочего. А просто со стороны она и впрямь выглядела не лучшим образом. Хотя со вчерашним кафе он всё же перегнул палку, ничего такого ужасного там не случилось. Приревновал он на пустом, практически, месте, тогда как сам, между прочим, обременён вполне конкретными отношениями.
– Хорошо, – кивнула она. – Допустим, вы правы. Но вы-то сами вообще…
Она замялась, не зная, как сказать то, что вертелось на языке, и не сморозить очередную неуместность.
– Что я – вообще? – изогнул он вопросительно бровь.
– Ну… в общем, я знаю, что у вас есть…
– Ты про Ларису? – догадался он. Нахмурился сразу. – Ларисы сейчас нет в городе. Когда она вернётся, я, конечно, с ней поговорю. Постараюсь объяснить...
Юлька уставилась на него в изумлении, даже рот приоткрыла.
– Но ты же не думала, что я буду играть на два поля? – спросил он с усмешкой.
– Значит… значит, вы выбрали меня? – ликование так и рвалось наружу.
Ну как с ним не сойти с ума – когда за десять каких-то минут, пока завтракали, она успела и впасть в отчаяние, и погневаться, и обидеться, и вознестись от восторга на небо, ну или куда там возносятся…
Он не стал отвечать, наверное, решил, что и так наговорил достаточно. Поднялся из-за стола, поблагодарил за завтрак.
– Я пойду немного поработаю, – и с улыбкой добавил: – А то вчера не удалось.
94
После завтрака Юлька, нацепив наушники, вымыла посуду. Потом прошлёпала в гостиную – Анварес и правда сосредоточенно работал, зарывшись в книги. Но почувствовав её взгляд, обернулся. Посмотрел пристально, с каким-то особенным интересом. Потом, будто в ответ на собственные мысли, качнул головой и произнёс:
– Прости, надо доделать тут…
А Юльке хотелось, чтобы он отвлёкся от этих талмудов, говорил с ней, пусть бы даже опять читал занудные нотации, какой должна быть хорошая девушка.
– А мне что делать? Домой пойти? – спросила и напряглась в ожидании.
– А тебе нужно домой?
Она покачала головой.
– Можешь уроки поделать, например, самая прилежная студентка. Вон возьми мой планшет, если понадобится что-нибудь погуглить.
Юлька
Начала с самого противного предмета – со стилистики. Не понимала она все эти стилистические девайсы, путалась и блуждала в понятиях. Но тут попробовала собраться и вникнуть в тему лекции. Благо тетради с конспектами из рюкзака накануне не выложила и носила с собой. Однако скупые строки с множественными сокращениями мало что прояснили.
– А чем отличается синекдоха от метонимии? – спросила у Анвареса.
Ну и пусть, что предмет не его, но близко же к литературе.
Он развернулся, сообразил не сразу, даже переспросил:
– Что?
Юлька повторила вопрос. На удивление, он тотчас отложил свои книги и записи и принялся охотно объяснять. Между прочим, доходчиво и с примерами.
– А парафраз?
Юлька сыпала вопросами, уточняла, заучивала, потом просила проверить себя.
Его явно забавляло то, что отвечала она непременно стоя. Если что-то забывала и не могла ответить – снова усаживалась, перечитывала, сосредоточенно бормоча под нос. Потом объявляла:
– Всё! Я готова! – И снова вставала перед ним, вытянувшись в струнку, как на сцене.
Сколько бы у него там работы ни скопилось, но ей он не то что не отказывал, а помогал с нескрываемым удовольствием. Настолько нескрываемым, что затем, выслушав, встал из-за стола. Подошёл к ней, не сводя глаз, обнял за талию, решительно притянул к себе.
У Юльки от этого его уверенного движения мгновенно сжалось всё внутри томительно и сладко. А уж когда он приник к её губам – отвечала на поцелуй с не меньшим жаром.
Спустя время, он, всё ещё разгорячённый, прижал её к себе, целуя в макушку, и вдруг прошептал:
– Наедине давай на «ты»? И без этого «Александр Дмитриевич». А то я в такие моменты чувствую себя, знаешь, чуть ли не престарелым извращенцем.
– Ой, я не могу с вами на «ты»!
– Сможешь.
– Да нет же!
В один миг она оказалась на спине, а он навис сверху, склонившись совсем низко. Смотрел на неё неотрывно, а глаза так и лучились теплом и смехом.
– Повторяй, – произнёс одними губами, – ты…
– Ты, – прошептала послушно, как зачарованная.
– Теперь сама.
– Ты…
– Умница, – улыбнулся он и, склонившись ещё ниже, поцеловал в кончик носа.
95
В органный зал они тем вечером не попали. Перенесли культурный выход на воскресенье.
Юлька упросила заехать сначала в общежитие, хотя бы переодеться. Он, в общем-то, не возражал, но… опять остановился за полкилометра.
Это слегка омрачило радость, точно пятнышко на праздничном наряде, крохотное, еле заметное, но оно есть, ты об этом знаешь и досадуешь про себя. Так и тут.