Это не то

Тимофеева Оксана Викторовна

«Враг, если он одолеет, не пощадит и мертвых», – пишет Вальтер Беньямин в шестом тезисе о понятии истории [5] . А враг побеждает. Не мы и не они – только враг побеждает в этой затяжной войне. Война как бесконечная серия побед врага является холодной не потому, что в ней якобы не проливается кровь. На самом деле кровь не проливается

только в мультиках про войну санкций, зрители которых оплакивают итальянский сыр и гражданские права или же радуются появлению на мировой политической карте новой дерзкой супердержавы. Война, обеспечивающая позитивность кризисной циркуляции мирового капитала, холодна от трупов, которым не дают уцелеть, которых убивают и замораживают, чтобы убить снова.

5

Беньямин В. Тезисы о понятии истории / Пер. С. Ромашко // НЛО. 2000. № 46. С. 83.

Они заблудились во времени-петле смерти, в серой зоне дурной бесконечности, похожей на индуистский круг сансары. Только в отличие от сансары – круга перерождений, наша холодная война – это петля бесконечных переумираний, и из нее точно так же трудно выбраться. В экономику войны, основанную на капитализации смерти, невольно вовлекаются все члены общества, относительный покой которых только иногда тревожит зловещее возвращение заблудившихся солдат, мертвых, но все еще готовых собраться в полк и идти в бой за победу врага.

Три пачки масла

Москва. Курский вокзал. Лето 2015-го. В зале ожидания мое внимание привлекает автомат, в каких обычно продают воду или кофе. Только этот окрашен в цвета камуфляжа: в нем продают солдатские жетоны. Автомат рекламирует жетоны как модный аксессуар. За 400 рублей можно купить жетон на цепочке, чтобы носить на шее в качестве украшения, или с кольцом, чтобы использовать как брелок для ключей. С жетоном российской армии вы будете как настоящий солдат. У каждого настоящего солдата есть такой жетон. По нему распознают труп.

Раньше на этом вокзале останавливался поезд, который шел через Москву в Донецк. Это непопулярное направление

теперь упразднили. Но осенью 2014-го я еще ездила на этом поезде из Петербурга в Москву. Это был самый дешевый плацкарт, всего 900 рублей. Поезд шел днем, и в открытом вагоне можно было, по старой советской традиции, всю дорогу говорить с попутчиками, не представляясь. Напротив меня ехал парень из Ростова. Мы пили крепкий черный чай с сахаром, он угощал меня семечками и рассказывал о том, что у них там в целом относительно спокойно, но семью надо постепенно перевозить, все-таки вокруг «постреливают», мало ли что, – сам он уже обосновался в Питере, нашел работу по продаже скидочных купонов.

В какой-то момент по вагону прошла небольшая группа солдат. Почему-то все сделали вид, что этого не заметили. Мой попутчик тоже продолжал говорить, но что-то как будто промелькнуло в его взгляде. Они такие юные, но на них какая-то очень толстая одежда. Мысль, которая сразу же приходит в голову человеку, видящему солдата в плотном камуфляже в поезде, который едет в Донецк весной 2014 года, тут же вытесняется. Не решаешься даже ее подумать. Нет, это не то! Это, наверное, просто срочники едут домой или по каким-то своим делам! Солдаты уже скрылись в тамбуре, проскользнули как призраки, и осталось только странное воспоминание – мне показалось, будто в вагоне остался едва уловимый запах земли. Настоящие солдаты с настоящими жетонами, которые им выдают бесплатно.

За легкое чувство тревоги и любопытства, вызванное появлением военных людей среди мирных пассажиров, как будто неловко. Почти так же неловко становится, когда видишь, например, секс-работниц, летящих из России и Украины в богатые страны. Вроде бы они такие же, как другие пассажиры, так же стоят в очереди на регистрацию, но что-то в их облике – может быть, слишком высокие каблуки, или волосы, или глаза, или детали одежды – выдает их причастность к другому, непонятному, опасному миру секса и насилия. Мы прячем глаза и как бы говорим себе: нет, это какая-то случайная аберрация, кто-то просто слишком откровенно одет.

Солдат тоже принадлежат другому, сакральному миру. Его тело живет насилием.

Конец ознакомительного фрагмента.