Это (не) ваша дочь, господин маг
Шрифт:
Глажу малышку по спине. Да, мне пришлось уехать. У меня была на то причина.
«– Она ведь не от твоего муженька? Известно мне, откуда…»
Зажмуриваюсь, прогоняя из головы злой голос. Это всего лишь её догадки! Никто не знает и никогда не узнает, кто отец Кери.
Целую малышку в макушку светло-медных волос. И я нисколько не жалею о том, что случилось. Я уже не та напуганная и растерянная девица, которая покидала родную провинцию. Я увижусь со своим отцом и заберу своё право на
– Мы остались без дома? – вдруг спрашивает Кери, выдёргивая меня из мыслей.
– Нет, конечно, нет! – смотрю на неё с удивлением. Почему у неё возникли такие мысли? – Мы будем жить в нашем доме. Просто маме нужно немного подумать, – глажу её по мягким, как лён, волосам, – а пока подкрепимся.
– Ляблочным пудингом?!
– И им тоже.
Настроение заметно улучшилось. Всё ведь не так плохо, правда? Просто пришло время поднимать старые связи, которые имел мой дед, Роу Ридвон, и обратиться к хорошему законнику.
Фоэрт Кан
Промозглый серый ливень прорвавшейся плотиной обрушивался на остроконечные крыши столичных ратушей беспрерывно целых два дня. И сейчас противно бьёт в стекло, действуя на нервы.
Откладываю поднятый архив и запрокидываю руки за голову, устало прикрываю веки. Нужен сон и отдых. Я давно об этом не думал, но после недавних событий – он мне необходим.
В дверь раздаётся громкий стук, заставляющий болезненно поморщиться и сесть в прежнее положение.
– Да, – разрешаю войти, разминая затёкшие плечи.
– Господин Кан, простите, – заглядывает Эстос Вирон.
– Чего тебе? – спрашиваю, делая вид, что работаю.
По его растерянному и испуганному лицу я понимаю, зачем он тут.
– Простите, господин, у моей мамы опять приступ, мне очень срочно нужно к ней.
Я выдыхаю, качнув головой, и, опираясь ладонями о стол, медленно поднимаюсь со своего места. Иду к Эстосу. Мужчина пятится, когда я возвышаюсь над ним.
– Сколько ты работаешь здесь, Эст? – спокойно спрашиваю и кладу руку на его плечо.
– Два года, господин Кан, – панически косится на мою ладонь, сжимающую его плечо, в то время как на его лбу проступает пот.
– Два года, – кивнул я, прикусывая губы, смотря на его форму, на которой сверкают отличительные знаки.
– Всего, – добавил он.
– И все два года у твоей мамы приступы едва ли не каждый день? Что за болезнь, которой она болеет? Или ты меня за идиота держишь?! – на последнем вопросе голос срывается на рык, а от локтя, заправленного рукавом рубашки, растекается красное пламя, оно бежит по венам к кисти и проступает на кончиках пальцев яркими всполохами.
– Что вы, господин, конечно, нет, – глаза законника в ужасе округляются и бегают, он сильно нервничает, ведь прекрасно знает, что его причина срываться посреди дня с рабочего места у меня уже поперёк горла. – Господин Кан, я понимаю, вы очень устали, вы много работаете,
Проклятье. Готов был его убить. Просто убить. Я запрокидываю голову и считаю до трёх.
Опускаю взгляд.
– Я хочу, чтобы ты работал. Это всё, что мне нужно от тебя, а ты что делаешь? Бегаешь через каждые полчаса домой? Если ты не вылечишь свою маму, – выкину тебя за порог. Понял? Вылечи уже свою маму, наконец! Разве это трудно?! – ору ему в лицо.
– Да, господин Кан, да, разумеется, не трудно, я понял, я уже купил нужные лекарства, мне пришлось копить два года, но лекарства уже у меня, я всё понял, – испуганно тараторит, сбрасывает мою руку с плеча и выскальзывает за дверь.
– Я уже бегу, – кланяется. – Ах, да, господин Кан, забыл сказать, – опасливо смотрит на всё ещё пульсирующее пламя в моём кулаке и тычет пальцем куда-то в коридор, – в моём кабинете, там, ожидает одна госпожа, её бы нужно принять, я уже всех обошёл, но никто не согласился, кроме вас, её некому принять, господин Кан. Вот, я оставлю это здесь, – кладёт прямо на порог папку справочной.
– Что? А ну стой!
– Вы очень великодушны, господин Кан, я быстро.
Дверь захлопнулась, обрывая мой оклик. Делаю два шага, раскрываю её, чтобы запустить огненный сгусток, но коридор и лестница уже пусты.
– Вот засранец, – цежу сквозь зубы и хлопаю дверью, но что-то мешает закрыть её. Опускаюсь и подбираю оставленную папку, возвращаюсь на место. Бросаю справочную на стол и беру чашку с давно остывшим кофе. Заставляю пламя погаснуть.
– Уволю, как только вернётся, – шиплю сквозь зубы, суживая глаза.
Пока горячий вихрь внутри утихает, я допиваю кофе. Нужно развеяться, и лучший способ – наведаться кое к кому. Беру жакет, висевший на спинке кожаного кресла, но взгляд снова останавливается на папке.
Секунда плохо сдерживаемой ярости…
Проклятье.
Резко хватаю справочную в руки и раскрываю.
Первое что вижу – инициалы.
Адалин Ридвон вис Эртон.
– Хмм, теперь ясно, почему никто не согласился принять её. Уволю всех, – закрываю папку и покидаю свой кабинет.
Минуя лестницу, иду по коридору в кабинет Эстоса. Взгляд сразу выхватывает ребёнка, девочку, лет пяти, сидящую на стуле у входа.
Передёргиваю плечами, хватаюсь за ручку двери, но задерживаюсь, чувствую на себе любопытный взгляд. Поворачиваю голову.