Это случилось, а мы всё ещё живы
Шрифт:
Сын звонит мне на работу: «Мама, я не могу найти ключ!» Про то, что ему нужно будет закрыть дверь был предупрежден заранее. Бабушке нужно в больницу.
– Я ничем не могу тебе помочь, – чеканю я.
– Я уже опаздываю!!!
– Я ничем не могу тебе помочь.
– Мама, ну…
Вешаю трубку.
Конечно, в моей голове тут же прокрутились возможные последствия.
Опоздает или не пойдет в школу.
Ну и что? Объяснится сам. Возможно, получит нагоняй.
Не закроет дверь.
Нашу квартиру уже грабили. Ничего. Придется на какое-то время уменьшить запросы.
Прихожу
– Как было дело?
– Я приготовил ключ, потом забыл, куда положил, – гиперответственность, навязанная авторитарной мамой, то есть мной.
Как только паника отпустила, сразу вспомнил.
Был ужасный случай, который привел к трагическим последствиям. Не помню, кто рассказал. Вернее, помню, но это неважно. Некая женщина.
Было это еще до появления сотовых телефонов где-то в Прибалтике.
Молодая красивая девушка с длинными русыми распущенными волосами очень нервничала, что опаздывает, а мама ее ждет. Сообщить она не может. Места себе не находит. А тут еще и электричка на ее станции не останавливается. Точно уже не помню, как и что произошло, только женщина видела голову этой девушки, волосы дыбом и все седые. Мое воображение, возможно, как-то не так все нарисовало. Неправдоподобно?! Тогда вот случай из школы, где учится мой сын. Собирали деньги на похороны двух учеников, которых сбила электричка, когда они бежали, опаздывая в эту же самую школу.
Гиперответственность… Сыну говорю, лучше опоздай, но жизнь опасности не подвергай. Получишь, конечно, но это лучше, чем так.
***
– Все можно пережить, лишь бы были живы, – озвучила я и тут же получила ТАКОЕ!!! Но об этом потом.
Это случилось, а мы все еще живы!
В результате я уволилась с работы, уехала из дома и заперлась в одноместном гостиничном номере, пропав со всех радаров. Мне необходимо было выпасть из повседневной суеты и понять, чего я сама-то хочу. Отойти и посмотреть на себя со стороны.
Твои любящие дети страдают оттого, что тебе, мамочка, плохо. Как ты воспитаешь счастливых детей, если сама чувствуешь себя несчастной? Сколько бы ты не убеждала себя и всех вокруг, что это твой выбор.
Да, это мой выбор, но с оглядкой, что скажут, что подумают, а как же заветы предков с «незыблемыми» аффирмациями.
– Всем мужикам от тебя одно надо (понятно что).
Значит меня любить нельзя можно только пользоваться. Ну, вперед! А как же любовь?
Бывает. Сама видела. Пара была у нас на работе. Отмечали пятьдесят лет семейной жизни. Не помню, какая это свадьба золотая, бриллиантовая, платиновая?
Про пуд соли точнее. Всякое, говорят, бывало, но любили друг друга. Вместе двигались и спустя пятьдесят лет рука в руке. Вдвоем не страшно.
Хочется также, нестерпимо хочется, но меня же любить нельзя. Даже если полюбят, не поверю.
И он тоже не поверит, потому что:
– Всем бабам от тебя только одно надо (понятно что).
Вот и мыкаемся вдвоем, любить и доверяться страшно, но очень хочется. Очень хочется, но нет. Вроде как семья, дети, а радости нет. Только
Но нет, от нас же всем чего-то надо. Энергии нет, сил нет, а лямку тянуть нужно. Кому нужно? Непонятно.
Да еще и денег нет. Они как бы есть, но их нет. То есть нет таких, чтобы потратить с радостью.
– Ой, дорого, – проходим мимо.
Может оно и было дорого. Раньше. Послевоенное детство. Голод. Нищета. Шестеро детей.
Сейчас-то что?! Но… дорого.
Дать безвозвратно в долг недорого, а на себя потратить…
– Найду, что подешевле, – только радости нет.
Мои дочери ездят на такси. Быстро, удобно.
– Дорого, – проносится в моей голове, я немного кривлюсь, – ваше дело. По мне так и на общественном транспорте неплохо.
Что должно произойти в моей голове, чтобы деньги (ресурс) приносили радость и энергию?
***
Я впервые сама сняла себе номер в гостинице. Онлайн бронирование, приезжаешь, заселяешься. При этом двадцать лет плакалась, что не могу побыть одна и просто сменить обстановку. Оказалось, все просто. Но я все ждала что кто-нибудь увидит, как мне плохо и сделает что-нибудь. Не сделает. Не потому, что плохо к тебе относится. Просто не знает, что и как. И я не знала. Или мученицей быть почетнее? А что, вдруг свет познаю. Не познаю, потому что жертвенность моя – укор окружающим и моя гордыня. Или я себя за что-то наказываю? Так простилось уже все. Я сегодняшняя не та, что вчера. Двигаемся дальше. Сама себя не можешь простить. Бог простит. А ты последуй его примеру.
– Да и ничего, что у тебя с мужем так. Будешь счастлива своими детьми.
Не дай Бог. Бедные дети. Такая ответственность составить счастье своей матери, у которой свои представления о жизни и о том, как правильно. Мы уже это проходили. Жизни «хорошей девочки» или «хорошего мальчика» не позавидуешь. Тут либо прогибаться, либо бунтовать. Ни то ни другое к радостной и счастливой жизни никакого отношения не имеет. Человек должен пройти то, что ему положено пройти по жизни. Вопрос как. Не будем давить авторитетом, пусть сами чувствуют. Мы, родители, тоже можем чувствовать, когда и как меняются наши дети. Это заложено природой.
Держа на руках мою первую дочь, я подумала: «Какое совершенное создание, и как я его порчу». Не специально, а потому, что так заведено. Не портить, конечно, а так жить, растить, ограничивать… не знаю. Чем больше правил, тем хуже.
Мне кажется, что младенец намного мудрее нас взрослых. Почему я у него не учусь гармонии с миром, доверию и беспричинной радости.
Появление каждого моего ребенка было уникальным. Во время своей первой беременности я уже была отнесена к старородящим, поэтому сознательность моя была на высоте. Меня положили в больницу заранее и у меня было время почувствовать и договориться с ребенком внутри меня о дате рождения. О чем было сообщено медперсоналу. Я только не учла, что будет пересменка.