Это случилось осенью
Шрифт:
— Потому что мужчины любят испытывать себя и тягаться с природой. А ведь охота еще дает нам повод выпить до полудня.
Она улыбнулась и уткнулась носом в его плечо.
— Мне холодно, — шепнула она, касаясь губами его плеча. — Ложитесь со мной под одеяло.
Какой соблазн… Маркус простонал, но встал. Лилиан только плотнее завернулась в одеяло, а Маркус очень скоро вернулся полностью одетый и вытащил ее из постели.
— He жалуйтесь, — сказал он, — заворачивая ее в один из своих халатов. — Сейчас вы пойдете к себе. Не нужно, чтобы вас видели в моем обществе в столь ранний час.
— Вы
— Нет, просто я всегда стараюсь сохранять осторожность.
— Сразу видно джентльмена, — насмешливо сказала Лилиан и подняла руки, чтобы он завязал пояс халата. — Тогда вам нужна девушка, столь же благоразумная и осторожная.
— Да, но благоразумные девушки и вполовину не так забавны, как испорченные.
— А я испорченная? — спросила она, обнимая его за плечи. — Развратная?
— О да! — ласково сказал Маркус и поцеловал ее в губы.
Дейзи проснулась, потому что в дверь кто-то тихо скребся. С трудом разлепив глаза, она увидела, что еще очень рано, а сестра уже сидит возле туалетного столика, расчесывая спутанные волосы. Она уже оделась в шелковое темно-красное платье.
— Кто бы это мог быть? — спросила Дейзи.
— Я посмотрю.
Лилиан приоткрыла дверь. Насколько Дейзи могла разглядеть, за дверью была горничная, которая принесла записку. Горничная заговорила вполголоса. Дейзи не могла расслышать слова, но поняла, что сестра немного удивлена.
— Очень хорошо, — сказала Лилиан с досадой. — Скажите ей, я приду, хотя и не понимаю, зачем держать это в тайне.
Горничная ушла. Лилиан закрыла дверь и повернула к сестре озабоченное лицо.
— В чем дело? — спросила Дейзи. — Что она сказала? И кто ее прислал?
— Чепуха какая-то, — ответила Лилиан. — Мне не велели говорить.
— Я слышала что-то про тайну.
— Просто неприятное дело, которое мне предстоит уладить. Объясню потом. Уверена, мне найдется что рассказать. Вот повеселишься!
— Дело касается лорда Уэстклифа?
— Не напрямую.
Суровая морщина на лбу Лилиан разгладилась.
— Ах, Дейзи, это просто стыд! Как мне хочется быть с ним рядом, ласкаться к нему. Боюсь, я совершу сегодня какую-нибудь глупость. Запою во весь голос, например. Ради Бога, не останавливай меня.
— Не стану, — пообещала Дейзи, улыбнувшись в ответ. — Так, значит, ты влюблена?
— Не произноси этого слова! Даже если я влюблена — а я ничего не хочу утверждать наверняка, — ни за что не скажу этого первая. Это вопрос гордости. Вдруг я признаюсь, а он ничего не скажет в ответ? Ответит вежливым «спасибо»… Тогда я его убью. Или умру сама.
— Надеюсь, граф не так упрям, как ты, — отозвалась Дейзи.
— Он не упрям, — заверила ее сестра, — но считает себя упрямым.
Вспомнив что-то, Лилиан рассмеялась и хлопнула себя по лбу.
— Ах, Дейзи! — сказала она с лукавой усмешкой. — Из меня выйдет такая ужасная графиня!
— Назовем это по-другому, —дипломатично сказала Дейзи. — Лучше скажем, не совсем обычная.
— Могу стать любой графиней, какой захочу! — воскликнула Лилиан, радуясь и удивляясь одновременно. — Если верить словам Уэстклифа, а я склонна ему верить…
Выпив чаю с тостами, Лилиан пошла на заднюю террасу дома. Задержавшись у балконной ограды, она смотрела в сад, любуясь
Зато совершенно ясно, почему графиня требовала, чтобы Лилиан никому не рассказывала об их свидании. Если Маркус узнает, он потребует объяснений. Кроме того, Лилиан не желала искать защиты у Маркуса. Она сама готова была встретиться с графиней лицом к лицу. Ее не испугать злобными тирадами. Пусть у графини острый и безжалостный язык — ее оскорбления не заденут Лилиан. Как с гуся вода! Лилиан знала: ничто не помешает их браку с Маркусом. И это придавало ей сил.
В интересах самой графини установить сердечные отношения с невесткой, иначе они испортят друг другу жизнь. Старой леди придется это понять. Лилиан мрачно улыбалась, спускаясь по длинному пролету ступенек, ведущих в сад. Она шла по дорожке, наслаждаясь чистым утренним воздухом.
— Я иду, старая ведьма, — бормотала она про себя. — Готовься к худшему.
Дверь в тайный садик была приоткрыта. Лилиан расправила плечи и натянула на лицо маску холодного безразличия.
Графиня сидела одна на круглой скамье, словно на троне. Никаких слуг поблизости не было. Свою украшенную драгоценными камнями трость графиня прислонила к скамье. Она сидела с каменным лицом. Лилиан даже смешно стало. Старуха вообразила себя воином, готовым драться до победного конца.
— Доброе утро, — любезно сказала Лилиан, подходя. — Какое чудесное место вы выбрали для нашей встречи. Надеюсь, вы не устали, добираясь сюда?
— Это мое дело, не ваше, — ответила графиня.
Ее черные глаза смотрели равнодушно, но Лилиан внезапно стало не по себе. По спине прошел неприятный холодок, не то чтобы она испугалась, просто встревожилась. Может быть, предчувствие? Во время предыдущих встреч ничего похожего Лилиан не испытывала.
— Я просто беспокоилась о вашем же удобстве, — сказала Лилиан, в притворном испуге взмахнув руками. — Я не стану сердить вас, пытаясь казаться дружелюбной, миледи. Говорите прямо: что у вас на уме?
— Надеюсь, ты выслушаешь меня. Ради тебя самой и ради моего сына, — начала она ледяным тоном и вдруг замолчала, словно недоумевая, с чего вдруг она должна объяснять этой девице столь очевидные вещи. Несомненно, графине пришлось пережить множество передряг, но с такой напастью она сталкивалась впервые.
— Если бы я могла представить себе, что графу понравится девушка низкого происхождения, я бы вмешалась раньше и положила бы этому конец. Вероятно, граф не совсем здоров. Иначе как объяснить это безумие?