Это смертное тело
Шрифт:
Мередит засмеялась. Каждое утро, едва проснувшись, Кэмми начинала свой монолог, не прекращавшийся до тех пор, пока она не засыпала.
— Ты уже позавтракала, детка? — спросила Мередит, обтираясь полотенцем.
— Ой, забыла, — сказала Кэмми.
Мередит услышала шорох: это ее дочка шаркала по полу тапками.
— Бабушка говорит, что у них есть детишки. Маленькие выдры. Она говорит, что, когда их мамы умирают или когда их съедают, детишкам нужно, чтобы за ними кто-то ухаживал, и это делают в парке. В парке выдр. А кто ест выдр, мама?
— Не знаю, Кэм.
— Кто-то должен это делать. Все поедают всех. Или почти всех. Мама! Мама-а-а-а-а-а-а!
Мередит надела халат
— Обними меня, Кэм, — попросила Мередит. — И подожди меня в кухне. Я буду печь торт. Хочешь помочь?
— Бабушка готовит завтрак.
— В кухне хватит места еще на двух поварих.
Так и оказалось. Пока мать Мередит стояла у плиты и жарила яичницу с беконом, Мередит принялась за торт. Делать это было нетрудно, поскольку она воспользовалась готовой смесью, и мать осудила ее за это, наблюдая, как Мередит высыпает содержимое пачки в миску.
— Это для Джемаймы, — сказала ей Мередит.
— Не видала она твоих тортов, — проворчала Джанет Пауэлл.
Мать, конечно, была права, но тут уж ничего не поделаешь. Главное ведь — доброе намерение, а не торт. Кроме того, даже с помощью ингредиентов, ниспосланных кулинарной феей, торт Мередит никогда не сравнится с тем чудом, какое Джемайма творит из муки, яиц и прочих продуктов. Так к чему стараться? В конце концов, это ведь не соревнование. Это дружба, которую нужно спасать.
К тому времени, как Мередит закончила возиться с тортом, бабушка с внучкой уже пустились в свое путешествие с выдрами, а дед ушел на работу. Мередит сделала шоколадный торт с шоколадной глазурью. Изделие получилось чуть кособоким, и серединка немного провалилась, ну а глазурь-то на что? С ее помощью можно спрятать все огрехи.
В кухне стало очень жарко, и Мередит решила перед поездкой в Рингвуд еще раз принять душ. Затем, как и всегда, обрядилась в просторное длинное платье, скрывавшее ее худобу, отнесла шоколадный торт в машину и осторожно поставила его на пассажирское сиденье.
«Боже, как жарко, — подумала Мередит. — Еще и десяти нет, а солнце палит вовсю». Ей могло бы показаться, что дело не в погоде, а просто она перегрелась у духовки, однако это явно был не тот случай. Мередит опустила окна в автомобиле, уселась на раскаленное сиденье и тронулась в путь. Надо как можно скорее вынуть торт из машины, а не то от ее подарка на сиденье останется шоколадная лужа.
Путешествие в Рингвуд было недолгим, один стремительный бросок по трассе А-31. Ветер дул в окна, магнитофон был включен на полную громкость. Голос повторял снова и снова: «Я существую, и я могу, я существую, и я могу», и Мередит сосредоточилась на этой мантре. Она не слишком верила, что заклинание сработает, но для выстраивания своей карьеры была готова на все.
Вереница автомобилей перед въездом в Рингвуд напомнила ей, что сегодня рыночный день. В центре города будет пробка: покупатели двинутся к площади, на которой каждую неделю в тени церкви Святого Петра и Павла, построенной в неонорманнском стиле, выставляются красочные прилавки. Кроме покупателей здесь будут и туристы, ведь в это время года Нью-Форест кишит ими. Кто-то передвигается в трейлере, кто-то пешком, кто-то на велосипеде, много фотографов-любителей и прочих энтузиастов времяпрепровождения
Мередит бросила взгляд на шоколадный торт. Надо было поставить его на пол, а не на сиденье. Солнце светило на него немилосердно, значит, глазури не поздоровится.
Мередит вынуждена была признать, что мать оказалась права: о чем она думала, когда решила испечь торт Джемайме? Ну, сейчас уже поздно что-то менять. Возможно, они вместе посмеются над этим, когда она доедет и принесет торт в магазин Джемаймы. Магазин «Королевские кексы» находился на Хайтаун-роуд. Мередит сама нашла здесь подруге свободное помещение.
Улица Хайтаун-роуд отличалась разнообразием строений, и магазину это шло на пользу. С одной стороны улицы стояли дома из красного кирпича террасной застройки, образующие приятную дугу из арочных крылечек, эркеров и мансардных окон с нарядными наличниками, напоминающими белопенное кружево. На этой же стороне улицы находилась старая гостиница «Рейлвей-отель», из стальных подоконных ящиков которой до самого тротуара свешивались яркие цветы. На противоположной стороне мастерские предлагали клиентам ремонт машин и продавали полноприводные автомобили. Рядом с прачечной разместился салон причесок. И когда Мередит заметила возле него помещение с пыльной вывеской «Аренда» в витрине, она тут же подумала о Джемайме — о ее кексах. Кексы Джемаймы успешно расходились в Суэе, в ее собственном доме, но бизнес требовал расширения. Мередит тогда сказала подруге: «Джем, это же здорово! Я смогу забегать к тебе в перерыв, и мы с тобой вместе будем обедать». К тому же, сказала Мередит, пришло время сделать скачок. Уж не собирается ли Джемайма всю жизнь торговать из собственной кухни? «Ты сможешь сделать это, Джем. Я в тебя верю». Мередит не стала уточнять, что верит в подругу только в отношении бизнеса. Что же касается личных вопросов, она совсем не верила в Джемайму.
Убеждать долго не пришлось, к тому же брат Джемаймы помог с деньгами, в чем Мередит ничуть не сомневалась. Но как только Джемайма подписала контракт, подруги рассорились. У них произошел горячий и глупый спор из-за того, что Джемайме постоянно требовался мужчина. «Ты готова любить всякого, кому понравишься, — заявила Мередит, осудив последнего дружка Джемаймы из долгой череды мужчин, приходивших в ее жизнь и уходивших из нее. — Послушай, Джем! Любой человек, у кого есть глаза и хоть немного мозгов, тотчас увидит, что с этим парнем что-то не так». Не лучший способ оценивать человека, за которого подруга собиралась замуж. По мнению Мередит, даже просто жить с ним было плохо, а уж выйти за него замуж — и подавно.
Джемайма расценила это как двойное оскорбление — ее и ее любимого человека. Поэтому Мередит так и не узнала, что вышло из трудов Джемаймы в «Королевских кексах».
Плоды этих трудов она, к сожалению, не увидела и сейчас. Когда Мередит припарковалась, взяла с сиденья торт (у него был такой вид, словно он вспотел от жары, и это не сулило ничего хорошего) и понесла свой дар к пекарне «Королевские кексы», она обнаружила, что двери заперты, на подоконниках лежит слой пыли, а внутри магазина царит запустение. Сквозь оконное стекло было видно, что стеклянный шкаф пуст, прилавок запылился, на старомодной этажерке ни готовой продукции, ни пекарских принадлежностей. Все указывало на то, что бизнес провалился. В чем дело? Сколько месяцев прошло с тех пор, как Джемайма открылась? Десять? Восемь? Шесть? Мередит не смогла вспомнить, но увиденное ей определенно не понравилось. Она отказывалась верить в то, что бизнес Джемаймы так быстро потерпел крах. Дома у нее было более дюжины постоянных покупателей, и они наверняка должны были последовать за ней в Рингвуд. Что же случилось?