Это я удачно попала!
Шрифт:
Заглянув в комнату к деду и обнаружив, что и этот кадр всё еще дрыхнет, позавтракала в одиночестве и отправилась поливать цветы. Пока прошлась по всем клумбам – не меньше часа прошло. Их же не просто полить надо, а еще и где-то подвязать упавший бутон, где-то сорняк вырвать. Вернулась я как раз, когда дедушка Яков выполз из своей комнаты, виновато пряча глаза. Но это была уже не та больная вина, которую я наблюдала в его глазах вечером: тут, скорее был стыд – от того, что я его вчера видела в невменяемом состоянии.
Я бодро поздоровалась с ним и позвала завтракать – всё разговоры
Дождавшись, пока дедушка подкрепится, я обвела обоих – и деда, и Фиолу – строгим взглядом, и тоном матери нашкодивших малышей, сказала:
– Ну, рассказывайте, что вчера было.
В общем, из их совместного рассказа, складывалась следующая картина. Грас Бониза получила срочное письмо (что-то вроде нашей телеграммы) практически сразу после того, как я отправилась в школу. Женщина тут же кинулась собираться, на ходу раздавая инструкции дедушке и Фиоле. Дедушка захотел поехать с ней, чтобы, как мужчина, взять на себя решение всех проблем, но грас Бониза не смогла или не захотела его брать с собой. Уязвленный отказом, дед налил себе рюмку, потом другую. Вышел в сад, где они с эльфийкой по своему обыкновению разговорились, и дед начал рассказывать той всю свою жизнь. К вечеру похолодало, и они перебрались на кухню. Тут-то, видимо, Фиолу и сморило: всё-таки для такой крохи алкогольные пары в таком количестве – ударная доза. А дед подхватил с собой графин и отправился к себе в комнату. Вот как-то так всё и вышло. Наш вечерний разговор дед помнил урывками.
– Ты прости меня, Эли, - виновато сказал он, и я даже вздрогнула, подумав, что он сейчас мне на трезвую голову начнёт говорить всё то же самое, что и вчера по пьяни. Но я ошиблась. – Я не должен был пить вчера, и ты не должна была видеть меня таким. Я вчера столько наговорил… Я ведь понял сразу, что ты другая, не из нашего мира. Но ты так похожа на мою внучку – и ей бы сейчас было примерно столько же, сколько тебе. Мы с Эни к тебе привязались, и я уже давно иначе, как родную внучку, тебя и не воспринимаю, да и она относится к тебе, как к сестре. Так что ты теперь наша, родная. Что скажешь, простишь своего непутевого деда?
На это я смогла только, сморгнув выступившие на глазах слёзы, подойти и крепко обнять мужчину, сказав:
– Вы мне тоже родные, дедушка! Спасибо за всё! И я ни капельки не сержусь.
Затем, отстранившись, сказала серьёзно и глядя в глаза:
– Но, дедушка Яков, я повторю то, что уже говорила вчера: ты ведь понимаешь, что ты не виноват в том, что случилось с твоей настоящей внучкой и её родителями? В этом виноваты преступники и сложившиеся обстоятельства, а не ты. В той ситуации, в которой ты оказался, у тебя не было выбора как такового.
Дедушка чуть прищурился, обдумывая мои слова, а затем выдал:
– Это ведь тебя искали агенты?
– Что? Какие агенты? – не поняла я.
– Те трое мужчин. Ты поэтому так нервничала?
По моей спине пробежал холодок: я себя раскрыла! Я слишком
Однако я нашла в себе силы ответить мужчине прямым взглядом, и просто сказала:
– Да.
Глава 15
Разговор у нас с дедом вышел долгий и серьёзный. Фиола свинтила по каким-то своим эльфийским делам, а мы всё сидели и говорили, говорили… Я рассказала всё, в том числе и о своём настоящем возрасте, о том, как попала сюда, даже о спрятанных в лесу вещах с Земли рассказала. А потом задала вопрос, который мне давно не давал покоя:
– Дедушка Яков, ты ведь тоже был в числе исследователей Земли? Ты можешь сказать, почему я стала настолько младше? Ведь мой возраст при переходе должен был сократиться примерно вдвое?
Да, я по-прежнему называла его дедушкой, хоть Яков и знал теперь мою историю. Он сам предложил оставить всё, как есть: мои откровения никак не повлияли на его отношение, и он по-прежнему воспринимал меня как внучку. Думаю, выгляди я на двадцать пять - и он бы звал меня дочкой, а так я могу рассчитывать только на «внучку».
– Был, - вздохнул дедушка, - я свою жизнь посвятил исследованию твоего мира, внучка. Что касается внешних изменений, то этот эффект мы заметили давно: сами-то при переходе из мира в мир не менялись, а вот земляне начинали выглядеть здесь моложе. Мы, как узнали, что ваши люди меньше живут, сразу предположили, что всё дело в том, что ваш мир, в отличие от нашего, амагичен.
– Эм? А это тут причем? И как вы это поняли? – Его слова меня очень заинтересовали.
– Как поняли? Экспериментально, конечно, - усмехнулся дед, - проводили землян к нам, а потом обратно. И знаешь, что происходило?
Я напряглась, глядя на хитрую улыбку деда. Предположение у меня было только одно: при переходе люди снова возвращали свой возраст. А если это так, то мне обратно уже не очень хочется. Всё-таки привыкла бегать девчушкой, да и возможность прожить жизнь заново…
– И что происходило?
– А ничего! Тот, кто раз перешёл к нам, начинал выглядеть так, как выглядят люди его возраста, рожденные на Бутоне, - пояснил дед торжествующим тоном. Из школьного курса я уже знала, что этот мир носит название Бутон, которое ассоциировалось у меня то ли с цветочным бутоном, то ли с бутаном. Дед, между тем, продолжал:
– Изменению люди подвергались только раз, а потом могли ходить туда-сюда сколько угодно – ничего не менялось. Причем менялись только земляне. И знаешь, что это значит?
– Что?
– Это значит, что наш мир магически подстраивает под себя тех, кто попадает в него, делает их своими жителями. Наш мир сильнее вашего – благодаря магии, которой ваш лишен. Вот в чем дело. И до сих пор схема работала, как надо, только подтверждая эту теорию. Но то, о чем рассказала ты… Эли, это очень странно. Мы, конечно, не так часто перемещали людей, но раньше никаких сбоев не было. А тут эти агенты завили, что ты перенеслась не в то место, на которое был настроен портал, да еще и уменьшилась до возраста ребёнка. Я не могу понять, почему это произошло.