Это я удачно попала!

Леви Ариана

– Ты ни в чем не виноват, - твёрдо повторила я то, что сказала в самом начале разговора, и сжала руку деда, которую всё еще продолжала держать. – Виноваты только эти уроды, что совершили подобное. Ты сделал то, что должен был, что говорила твоя совесть. И ты постарался уберечь семью. Не твоя вина, что сын, зная о грозящей опасности, решил увезти жену и ребёнка из защищенного места.

– Но если бы не моё открытие, - с болью в голосе проговорил дедушка, - все остались бы живы. И моя Зиэла была бы сейчас со мной.

– Ты

же не знал, как его решат использовать. Мы не всесильны, дедушка. Мы не можем всего предугадать.

Жаль, что дед не может или не хочет говорить, в чем состояло его открытие, и что это был за препарат – это бы дало мне какую-то подсказку насчет деятельности и целей пришельцев на Земле. Но я его понимаю: перед ним маленькая девочка, пусть даже он и осознает, что разумом я гораздо старше. А доверять государственную тайну ребёнку никто не станет. Может, как-нибудь потом расскажет, когда стану постарше?

И вот еще дилемма: стоит ли пытаться попасть через портал на Землю – и обратно, чтобы попробовать стать не ребёнком, а молодой девушкой? Или лучше оставить всё, как есть – и просто вырасти, как все дети? С одной стороны, дети более уязвимы, с другой – так я могу учиться, не привлекая внимания. Да и эти агенты ищут взрослую девушку, а потому быть ребёнком мне сейчас безопаснее. Ну и, разумеется, так я смогу прожить намного больше лет – если выживу, конечно.

Глава 16

С момента нашего непростого разговора, деда как подменили. Во-первых, грас Бониза прислала срочное письмо, где сообщалось, что она задержится по делам на две недели. Но мне надо было ходить в школу, я не могла готовить и выполнять разные дела по дому и саду – у меня просто не хватало времени на всё. Так что дедушка встал у плиты - и неожиданно выяснилось, что он вполне в состоянии приготовить и завтрак, и обед, и ужин. Во-вторых, он стал больше ухаживать за садом, достал упрятанный в сарае инвентарь и с увлечением копался в земле. За эти две недели я уже и забыла, когда последний раз видела его в любимом кресле-качалке в гостиной. На скамеечке в саду он по-прежнему проводил какое-то время в общении с Фиолой, но теперь делал это, отдыхая от работы, а не вместо неё.

К нему словно окончательно вернулась жизнь – и это не могло не радовать меня. В письме к Эни я осторожно поведала о произошедших изменениях: хотелось, чтобы и сестрёнка разделила со мной эту радость. Посовещавшись с дедом, мы решили, что Эни можно сказать, что я из другого мира – всё равно она сама уже догадалась, но вот подробностей касаемо деятельности АИЗ и наших подозрений – лучше не открывать. Ни к чему это молодой девушке. Пусть и впредь считает, что смерть родителей – несчастный случай.

Но письму я доверить информацию о себе не могла, так что решила всё рассказать при встрече: благо со дня на день у Эни начнутся зимние каникулы - и она приедет нас навестить.

Почему я решила рассказать

о себе сестре? Да всё просто: она уже видела мои зрачки, сама же помогла их изменить – так что имеет право знать, кому помогла. Да и лучше рассказать самой правду, чем позволить ей строить догадки и предположения. Наша женская фантазия порой неуемна и способна на многое в условиях недостатка информации.

Кстати, у деда я поинтересовалась, почему зрачки местных людей имеют такую форму, а у землян – другую? Они ведь наверняка это исследовали и к каким-то выводам пришли? Дедушка кивнул:

– Конечно, пришли. Наши зрачки имеют такую форму, потому что мы способны видеть магические потоки, а вы – нет. Если ты видишь, как у человека зрачок сузился практически до ниточки – значит, он сейчас колдует что-то сильное. В обычном состоянии наши зрачки практически не отличаются от зрачков землян.

– Но, дедушка, - возразила я, - ведь не все же маги, а зрачки такие у всех!...

– Да, верно. Это наша видовая особенность. Маги не все, но потенциально каждый способен на это. Это как с мозгами, Эли: разум есть у всех, но вот все ли им пользуются в должной мере? Кто-то при помощи разума решит сложнейшую математическую задачу, а кто-то не в состоянии элементарно просчитать последствия своих действий. Физически у них всё одинаково, потенциал для развития есть у каждого здорового человека, но вот дальше – это выбор каждого, что с этим потенциалом делать.

– То есть, - медленно протянула я, - потенциально все бутонцы… бутоняне… бутоне? В общем, все местные – маги?

– Бутонцы, - поправил меня с улыбкой дедушка, - да, это так.

– Но почему тогда не все это развивают? – удивилась я. – Это же так круто – владеть магическими способностями!

– А почему в вашем мире не все поголовно – художники или музыканты? – Задал дедушка встречный вопрос. – Это же так здорово – создавать прекрасные картины или мелодии? Вот так и здесь: нужен интерес, желание, талант – да много чего. Опять же, многое зависит от того, насколько родители занимались развитием таланта ребёнка, насколько рано этот талант проявился – и так далее.

Тут я задумалась. Получается, магия здесь – это некая творческая способность, требующая определенного таланта, а еще развития, обучения, постоянной практики? Как и в любом искусстве, на одном таланте далеко не уедешь, но и без таланта особо соваться не стоит. Интересно, раз Эни мне зрачок поменяла, я смогу теперь магию видеть? Или это чисто косметическое действие, ничего не изменившее в структуре глаза?

Когда я задала этот вопрос дедушке, тот пожал плечами:

– Это тебе лучше у Эни спросить, малышка. Я не знаю, что именно она сделала, но зрачок у тебя теперь с виду такой же, как и у всех нас. Вот только, если у тебя нет магии, то совершенно неважно, изменила она тебе структуру или только форму: ты всё равно ничего не увидишь.