Этот беспутный лорд Хавергал
Шрифт:
— Не нужно извинений, дорогая. Главное хорошая компания, — сказал он, успокаивая ее и добавил:
— Если останусь голоден, всегда смогу перехватить чего-нибудь дома.
Когда долгожданное приглашение к столу поступило от дворецкого, Нортон подскочил к Летти, взял ее под руку и поспешил с ней в столовую. Все было приготовлено в лучшем виде. В середине стола благоухал букет свежесорванных цветов. Лучшая скатерть сверкала белизной, фамильное серебро и китайский фарфор дополняли картину.
— Если бы
— Все отлично, не беспокойтесь, — сказал Хавергал. — Это мне нужно извиниться перед вами за вторжение.
Нортон оглядел сервировку более пристально, чем положено было случайному гостю, и подвинул стул для себя так, чтобы сидеть справа от хозяйки. Хавергал сделал вид, что не заметил, и поставил свой стул слева.
Нортон обычно не разговаривал за едой. Это у него осталось с тех времен, когда ему приходилось вести более скромный образ жизни. Он набрасывался на пищу и поглощал ее в мгновение ока с такой жадностью, словно был не уверен, придется ли ему еще обедать на неделе. Виолетта решила, что картофель слишком разварился, и выразила досаду, но Хавергал уверил ее, что именно так ему больше нравится. Они по очереди извинялись, пока Летти это не надоело.
— Давайте сразу согласимся, что обед не удался, и поговорим о чем-нибудь более интересном, — сказала она с раздражением.
Хавергал вполголоса произнес «Аминь!» и ждал, какую тему она предложит, но так как она была поглощена курицей и тщетно пыталась воткнуть в нее нож, ибо курица оказалась не мягче дубленой кожи, молодой человек логично решил, что право выбора остается за ним.
— Вы любите охоту, мисс Летти? — начал он.
— Нет, я никогда не охотилась.
— А ездить верхом вы умеете?
— Немного. Моя лошадь уже стареет. Виолетта вмешалась:
— Летти обычно шутит, что Руби — так зовут коня — и она старятся вместе. Когда Руби уже не сможет ее возить, она совсем перестанет ездить верхом.
Летти посмотрела на подругу с укором. Хавергал перехватил взгляд и усмехнулся про себя. Значит, он был прав, когда решил, что мисс Летти болезненно воспринимала свой возраст.
— Сколько же лет Руби, мисс Летти? — спросил он. Он специально назвал ее уменьшительным именем, как делал Нортон, оно звучало менее официально.
— Восемнадцать.
— Тогда она наверняка уйдет на покой раньше вас, — он улыбнулся. — Обычно считается, что лошадь в двадцать лет — то же, что человек в семьдесят. Не могу поверить, что такая молодая особа, как вы, в расцвете сил, через два года откажется от радостной жизни. Летти отделалась шуткой:
— Я еще не заказала для себя инвалидную коляску.
Нортон положил вилку:
— О, коляску! Хорошо сказано, мисс Летти. Вы бы посмотрели, милорд, как она скачет
— До какого возраста свинья может участвовать в бегах, лорд Хавергал? — отпарировала Летти. — Я имею в виду вашего Гамлета, конечно.
— Боюсь, что не смогу просветить вас на этот счет, мам. Я новичок в поросячьих гонках. Может быть, ваш более осведомленный, сосед сможет удовлетворить ваше любопытство? — обратился он к Нортону. Нортон немного подумал.
— Пожалуй, лет десять — предел для здорового кабанчика.
Вскоре как-то незаметно заговорили о Томе.
— Брат мисс Бедоуз, Том, хочет заняться политикой. Он этой весной кончает университет, — сказала Виолетта.
— Правда? Какой же университет он оканчивает? — заинтересовался Хавергал.
— Крайст Черч в Оксфорде, — ответила Летти.
Хавергал, который уже научился безошибочно угадывать ее настроение, почувствовал, что эта тема ей приятна.
— Великолепно! Я тоже его окончил. Но, конечно, вам не следует беспокоиться, что все выпускники столь же ничтожны, как я, — добавил он с нагловатой улыбкой.
Против такой улыбки ни одна женщина моложе девяноста лет устоять не могла.
— По крайней мере, он не интересуется поросячьими гонками, — ответила Летти, слегка улыбнувшись. Она чувствовала странное смущение, но улыбка получилась натянуто холодной.
— Значит, он не вернется в Лорел-холл? — спросил Хавергал.
— Нет, он написал, что избрал политическую карьеру.
— Он будет баллотироваться в парламент?
— Его планы пока еще не вполне определены, он решил только, что останется в Лондоне и будет искать подходящую работу.
— Буду счастлив представить его нужным людям, если ему это поможет. — В награду он получил улыбку благодарности. — А вы останетесь в Кенте, чтобы присматривать за поместьем? — спросил он.
— На первое время да, — ответила она неопределенно.
Остальная часть обеда прошла более мирно. Пока Хавергал не упоминал о деньгах, он был в безопасности. Но он приехал, чтобы получить от нее деньги, и опасная тема должна была всплыть рано или поздно. Однако он не намерен был рисковать опять, ведь он решил задержаться на пару дней, случай еще мог представиться.
— Мы ненадолго оставим вас с мистером Нортоном, вы сможете побеседовать за бокалом портвейна, — объявила Летти, когда обед был закончен. Хлебный пудинг не вызвал особого интереса ни у кого, кроме Нортона. Повар не сочла нужным оказать услугу госпоже и приготовить что-нибудь повкуснее.
— Люблю незамысловатую пищу, — одобрительно произнес он, принявшись за свою порцию с неизменным аппетитом. — Зачем выбрасывать черствый хлеб, если горсть изюма и капля корицы могут сделать его вполне съедобным?