Этот день
Шрифт:
– Какое счастье, что нам попался такой неудачник, – сказала Оля, поднимая руки к небу. – Меня это не успокаивает. В итоге мне все равно придется уехать, и я оставлю ее тут, с тобой. Я надеюсь, что с ее головы ни один волос не упадет, иначе, когда я до тебя доберусь, тебе не поможет даже твоя банда.
Массимо не скрывал усмешки, а Доменико, заметно смущенный, смотрел в сторону этого питбуля в женском обличье.
– Видишь, Массимо, видимо, этот темперамент – это их национальная черта.
Я поцеловала Ольгу и погладила ее по голове, смеясь.
Стол
– Ну хорошо, господа, – сказала я, откладывая вилку, – теперь расскажите мне что-нибудь о вашем родстве. Вам понравилось изображать шефа и подчиненного?
Они посмотрели друг на друга так, будто решали, кто будет говорить первым.
– Это не совсем игра с нашей стороны, – ответил Доменико. – Массимо – глава семьи, по сути, он мой шеф, хотя в первую очередь он мне брат, потому что семья превыше всего. Но он дон, так что к нему должно быть несколько иное отношение, не такое, как просто к близким. – Он оперся о стол локтями и слегка наклонился. – Кроме того, мы узнали о том, что мы братья, всего несколько лет назад, после смерти отца.
– Когда меня ранили, нужно было переливание крови, – перебил Массимо, – и по результатам анализов у нас была наилучшая совместимость. Позже, когда я поправился, мы стали раскручивать эту историю, и выяснилось, что мы братья. Мама Доменико – родная сестра моей мамы, а отец у нас общий.
– Подожди, не поняла, – прервала Ольга. – То есть твой отец трахал обеих сестер?
Оба одинаково поморщились.
– Ну, можно и так сказать, – процедил Массимо. – Так и было.
За столом повисла тишина.
– Тебя еще что-нибудь интересует, Лаура? – спросил Блэк, не спуская глаз с Ольги.
– Раз уж мы в кругу семьи, – сказала я, – то, может, в качестве развлечения выберем имя для ребенка?
– Генрих! – закричала Ольга. – Прекрасное и властное имя, королевское.
Доменико поморщился, они с Массимо с трудом могли выговорить это имя.
– Нет, это не очень хорошая идея. – Я помотала головой. – Кроме того, я по-прежнему уверена, что это девочка.
Через несколько секунд начался такой ожесточенный спор, что я пожалела, что завела этот разговор. Ольга верещала, спокойный Массимо с каменным лицом подбирал аргументы. Если честно, я нужна была здесь меньше всего. Глядя на них, я поняла, что, пока Оля не будет уверена, что я в безопасности и счастлива, ее война с Массимо не кончится, она будет постоянно его провоцировать и проверять.
Я встала со стула и поцеловала ее в макушку.
– Я люблю тебя, Оля.
Все внезапно замолчали. Я подошла к Массимо, поцеловала его долгим, страстным поцелуем.
– Мы любим друг друга, – сказала я. – А теперь мне надо ехать к врачу, иначе я опоздаю. – Я взяла черную коробочку и отошла от стола.
Мой возлюбленный извинился, медленно встал с кресла, нагнал меня и обнял.
– А ты знаешь, где стоит машина, милая, или ты решила подумать об
Я засмеялась и толкнула его, а он повел меня в ту часть сада, где я никогда не была, за дом. Там не было ни солнца, ни моря – обычно мне незачем было туда ходить.
Когда мы пришли, я увидела большое одноэтажное здание, как бы встроенное в скалу. Ворота открылись, и я с удивлением обнаружила, что весь огромный гараж действительно размещался в скале.
Внутри было несколько десятков автомобилей. Я просто не понимала, зачем кому-то столько машин?
– Ты на них всех ездишь?
– Я ездил на каждой хотя бы по разу. Это была страсть отца, он их коллекционировал.
К своему восторгу, я увидела у стены несколько мотоциклов и сразу побежала к ним.
– О, любимый, – сказала я, поглаживая мотор «Сузуки-Хайабуса». – Четырехцилиндровый двигатель, шестиступенчатая коробка передач и оборотный момент! – простонала я. – Ты знаешь, что название этого мотоцикла с японского переводится как самое быстрое животное в мире, сапсан? Он прекрасен.
Массимо с удивлением меня слушал.
– Забудь, – буркнул он, потянув меня в сторону. – Никогда, Лаура, я серьезно говорю, ты никогда в жизни не сядешь на мотоцикл.
Я с бешенством вырвала руку и остановилась как вкопанная.
– Черт возьми, ты не будешь мне говорить, что мне делать!
Блэк обернулся и сжал мое лицо руками.
– Ты беременна, ты носишь моего ребенка, а когда он родится, ты станешь матерью моего ребенка. – Он подчеркнул слово «мой», заглядывая мне в глаза. – Я не хочу потерять тебя или вас обоих, так что прости, я буду говорить, что тебе делать. – Он указал на машины у стены. – А мотоциклы прямо сегодня исчезнут из дома. Речь не о твоих умениях или рассудительности, а о том, что ты никогда не можешь целиком контролировать то, что происходит на дороге.
В сущности, он был прав. Мне не нравилось это признавать, но я подумала, что теперь буду жить не только для себя.
Глядя в его холодные бешеные глаза, я погладила живот. Этот жест его явно смягчил, он взял меня за руки и сжал их, прижавшись лбом к моему лбу. Мне даже не нужно было говорить, что я понимаю. Он прекрасно знал, что я чувствую и думаю.
– Не упирайся, Лаура, только чтобы показать свое упрямство. И позволь мне позаботиться о вас. Пойдем.
В гараже у одного из выездов стоял белый «Бэнтли Континенталь». Мощный двухдверный автомобиль совсем не был похож на массивный «Порше», на котором я ездила раньше.
– Ты сказал, что у меня не будет спортивного автомобиля.
– Я передумал. Кроме того, я поставлю тебе в машину родительский контроль.
Я смутилась и посмотрела на него с недоверием.
– Ты же шутишь, правда?
Блэк улыбнулся.
– Конечно, в «Бэнтли» нет такой функции. – Он улыбнулся еще шире. – Но это очень безопасная и быстрая машина, я выбрал ее для тебя после консультации. Он проще «Порше» и более элегантный, а внутри много места, животик тоже поместится. Тебе нравится?