Этот мир как сон

Ли В. Б.

Сержант остановил учебный бой, подвел итог: — Неплохо для начала, — после поставил в паре против одного из старослужащих с напутствием: — Погоняй новичка, Рени.

Провел схватки со всем десятком — с кем-то продержался до конца, от кого-то получил поражающий укол или рубящий удар, а у двоих сам выиграл бой. Раззадоренные бойцы было пошли на второй круг, пытаясь все же поймать меня на какой-то хитрый прием, но их осадил десятник — надо отрабатывать дальше, в общем строю. Учился с ними держать линию, прикрывать шитом соседа слева и отбивать атаки на соседа справа, согласованно идти вперед или отступать. Не сразу получилось — то вырывался, то отставал, разрушая общий строй. Несколько раз получал нахлобучку

от сержанта, он в наказании от слов скоро перешел к болезненным ударам мечом по плечу, оно даже заняло. Но к концу дня как-то смог приноровиться и держать линию, меньше стал мешать соседям.

На ротных учениях в поле — взвод против взвода, "отличился" — не удержался, без команды выскочил из строя, вьюном проскочил через образовавшуюся щель в строю условного противника и прорвался к его флагу. Учебный бой шел по принципу — стенка на стенку, победителем считался тот, кто, подавив сопротивление соперника, захватит его флаг. Он только начался, стороны еще выстраивались, а тут я своим проходом практически завершил его. Какое-то время вся рота стояла в оцепенении — как два противостоящих взвода, так и третий, стоявший в стороне в ожидании предстоящий схватки с победителем. А потом пошел шум — бойцы нашего взвода кричали: — Хайя! Победа! — со стороны же противника: — Не считается! Не по правилу!

Командиры взводов подбежали к ротному, перебивая друг друга, принялись высказывать тому свои мнения об итоге скоротечного боя. Капитан долго не раздумывал, принял нашу сторону. Дал команду лейтенантам построить бойцов, а потом объявил: — Победил второй взвод! Вам всем наука — как можно неожиданным маневром обмануть противника и выиграть бой.

А после вызвал меня: — Рядовой Иванов!

Вышел из строя на шаг, как требовалось по уставу, гаркнул: — Здесь, господин капитан!

— За проявленную смекалку и ловкость даю вам отпуск на три дня, начиная с завтрашнего. У вас же семья здесь, Иванов?

— Так точно, господин капитан!

— Вот и побудете с родными, пусть порадуются за такого удальца. Все, вернитесь в строй.

Выкрикнув положенное: — Служу королю и отечеству! — развернулся и встал со своим десятком.

В последующих схватках мне досталось больше других — каждый из противников норовил достать дерзкого новичка, удары сыпались на меня со всех сторон. Выручил десяток, плотно закрыл от наскоков соперника, но и на мою долю пришлось изрядно — все тело потом болело от чувствительных ударов. Вечером, после возвращения в казарму, отпросился у своего лейтенанта уйти в отпуск сейчас, без утреннего построения. Летел домой как на крыльях, не чуя ног, когда на повороте нечаянно сбил с ног даму. Уже наклонился к ней, чтобы помочь встать, и опешил — услышал на чистом русском: — Тьфу ты, носится, как угорелый!

Интерлюдия

Лида Скобликова, в отличие от знаменитой тезки, никогда спортом не занималась. Родилась в обычной рабочей семье — отец ее работал крановщиком на стройке, мать поваром в одной из пензенских столовых. Кроме Лиды в семье росли еще двое детей — братишка и сестренка, она самая старшая. Училась хорошо, в аттестате по большинству предметов поставили четверки, по литературе пятерку, но по математике и физике тройки — точные науки ей давалась с трудом. Поступила после школы в местный университет на историко-филологический факультет, правда, со второй попытки — в первый год не хватило баллов. Отучилась все пять лет средне, не хуже других, сессии сдавала без хвостов на тройки и четверки. После получения диплома не пошла работать в школу по направлению — ехать в глубинку не захотела, а вакансии в городе заняли более успешные сокурсники.

К своим двадцати пяти годам устроилась в жизни скромно. Работала в одной из местных фирм менеджером, занималась продажами косметики

и прочей парфюмерии. Замуж не вышла, хотя непродолжительные связи с молодыми людьми у нее случались. Не сказала бы о себе, что дурнушка, да и характером стервозным не отличалась, но почему-то ни с кем долгие отношения не сложились. Может быть, из-за того, что казалась другим не очень общительной или слишком серьезной, таила свои переживания и мысли при себе. Она в какой-мере уже смирилась с тем, что так и останется одна. Но в самой глубине души все еще мечтала, как в детстве, что когда-нибудь к ней придет принц, пусть и не на белом коне или вообще без него, главное — чтобы сердцу был мил. И будет у них не хуже, чем у других, заживут в мире и любви в окружении детей.

Жила в однокомнатной квартире в новом микрорайоне на окраине города. Взяла год назад в кредит, ползарплаты уходило на его погашение и коммунальные расходы. По вечерам после работы сидела одна в четырех стенах, смотрела телевизор или читала, готовила себе кушать. Время от времени звонила родным, проведывала их. Так и проходили день за днем, иной раз вызывая гложущую душу тоску, желание сделать что-то особое, даже безрассудное, но поменять эту серую жизнь. В один из таких вечеров не выдержала, собралась и вышла из дома, а потом бездумно ходила по улицам, ноги сами вели ее куда-то. Зашла в городской сквер, пустынный в этот поздний час, села на лавочку и унеслась мыслями куда-то далеко-далеко, в призрачный мир своих мечтаний. Не заметила, как уснула, уже во сне ей виделись чудные картины как в каком-нибудь фантастическом фильме.

Проснулась же в совершенно неизвестном месте — на берегу то ли моря, то ли большого озера с водой странного цвета, с каким-то синим оттенком. Небо также поражало — бирюзово-зеленое, на горизонте переходящее в ярко-желтый цвет. Лежала на обжигающем песке, высоко стоящее оранжевое солнце опаляло зноем, как в июльский полдень. Оглядела себя — на ней были те же платье и туфли, в чем она вышла из дома, но сумочки, которую положила на скамейку рядом, сейчас не оказалось. От жары в горле пересохло, да и чувствовала, что перегревается. Осторожно, ладошкой, потрогала воду — ничем, кроме цвета, не отличалась от привычной, на запах и вкус также. Ополоснула руки и лицо, стало легче. Огляделась вокруг — на бескрайней водной глади увидела вдали еле заметный парус, а неподалеку идущую вдоль берега тропинку.

Странно, но страха Лида не испытывала, только недоумение — как, почему она оказалась в чуждом мире? Ясно понимала, хотя и не могла поверить своим глазам — она не на Земле, но где — не имела представления. Что-то смутно припоминалось из видений сна, на миг даже показалось, что она еще спит. Но столь четкое восприятие на сон никак не походило, пришлось самой признаться — вокруг явь. И еще — нужно что-то предпринять, нельзя вечно стоять на берегу и ждать неизвестно чего и от кого. Как-то облегчало душу, что она не в пустынном месте — здесь живут люди, судя по тем признакам, что попались ей на глаза. Надо идти к ним, постараться ужиться с ними, коль неведомым образом попала сюда. Лида долго не сомневалась, с привычной ей в трудную минуту решительностью пошла по тропинке.

Идти пришлось не слишком долго, уже через час приметила вдали хижины какого-то поселения. Подойдя ближе, увидела у берега лодки, двоих мужчин, возящихся подле одной из них, чуть дальше группу женщин, разбирающих рыбу по корзинам. Всматривалась в них с жадным любопытством, пытаясь понять для себя — какие они, люди на этой земле, что ей ждать от них. Те вскоре заметили приближающуюся Лиду — одна из женщин крикнула что-то, показывая рукой в ее сторону, другие тут же обернулись, оставив свое занятие. В паре десятков шагов от них Лида остановилась и проговорила приготовленную фразу, хотя догадывалась, что вряд ли ее поймут: