Этот мир не выдержит меня. Том 3
Шрифт:
На мгновение почудилось, что я снова очутился в ленинской комнате, а ротный замполит высокопарно рассказывает мне о неизбежной победе коммунизма…
В Советской армии подобные речи обычно вызывали у солдат лишь приступы зевоты. Мы смотрели перед собой осоловевшим и остекленевшим взглядом, делая вид, что впитываем мудрость руководства. Сами же думали о чём угодно, только не о том, о чём нужно.
Многие умудрялись даже спать с открытыми глазами — это искусство легко освоить, когда неделями
Здесь, правда, дело обстояло совершенно иначе. Окружавшие помост бойцы внимали несущимся со «сцены» банальностям с большим интересом. Тёмные люди, что ещё сказать.
Король вещал о необходимости загнать распоясавшееся быдло обратно в стойло, о неизбежности справедливого наказания за устроенный рабами бунт и о том, что впредь им придётся забыть о доброте и милосердии.
Я усмехнулся. Думаю, для всех здесь присутствующих слова «доброта» и «милосердие» были чем-то вроде ругательств.
Пока Король проводил с личным составом воспитательную работу, я изучал обстановку. Огромный зал был практически пуст — незаметно подобраться к помосту станет весьма непросто.
Впрочем, я не собирался лезть вперёд, пока бойцы не отправятся усмирять восставших. А когда каратели уйдут, можно будет нанести удар…
— Врагам — смерть! Нам — победа! — Король воздел руки к небу.
«ДетЯм — мороженое, бабе — цветы».
В голове снова всплыли слова из старой комедии. Всему виной то, что голос Короля был удивительно похож на голос актёра Папанова.
Судя по шевелению среди бойцов, выступление подходило к концу. Это радовало. Пропагандистский бред причинял почти физическую боль.
— В завершение — напутствие, — Король хлопнул в ладоши. — Возвращайтесь с победой!
Хлопок явно был условным сигналом, потому что сразу после него двое Чистых затащили на помост какой-то постамент. Сверху его покрывала тёмная, блестящая ткань.
Ткань мешала увидеть, что именно находилось на постаменте, однако это что-то сразу вызвало у меня беспокойство. Необъяснимое, но очень серьёзное.
Кожа покрылась мурашками, а волосы встали дыбом. Беспокойство быстро превращалось в тревогу. В голове пульсировала только одна мысль — чёткая и очень навязчивая. Надо бежать. И бежать как можно быстрее.
— Уходим, — шёпотом произнёс я.
Оперативник всегда должен доверять своим ощущениям.
Сабалей, разумеется, удивился, но возражать не стал. Мы осторожно двинулись вдоль поваленной колонны.
— И помните, — крикнул Король. — Мрак внутри вас, а вы — во мраке! Мрак придаст вам сил… И мрак накажет ваших врагов!
Я буквально загривком почувствовал, что сейчас он смотрит именно туда, где секунду назад находились мы.
— Быстрее! — прошипел я, ускорив шаг.
Раздался шелест ткани. Я не видел,
В горле пересохло. Сердце застучало с утроенной силой. Ноги вдруг подкосились.
— Что с тобой, добрый юноша?? — взволнованно зашептал Сабалей, подставив мне локоть.
— Уходи… — с трудом прохрипел я.
Со мной происходило что-то очень странное.
Я задыхался — так, будто бы вдруг оказался на большой глубине. Воздух давил, как толща воды, и чтобы «всплыть», нужно было двигаться только в одном направлении. К постаменту, на котором находилось нечто безумно притягательное. Нечто такое, без чего невозможно жить…
Сабалей при этом ничего подобного явно не ощущал. Он смотрел на меня с изумлением и тянул в сторону тоннеля.
Внутренности разрывало от боли. Перед глазами появилось тёмное марево. В голове звенело так, словно рядом со мной взорвалась граната.
— Уходи! — я с трудом оттолкнул от себя Сабалея.
Мне не выбраться. Этот факт — практически приговор — с каждым мгновением становился всё очевиднее. Ни к чему тащить на дно ещё одного человека.
Страха не было — только непонимание и досада на самого себя. Что, чёрт возьми, со мной происходит?
Сабалей всё-таки попытался протащить моё почти обездвиженное тело ещё несколько метров, но сдался. Бывший актёр и бывший раб пробормотал что-то себе под нос, а затем рванул в спасительную темноту туннеля. Правильное решение.
Непослушные пальцы легли на спусковую скобу. Сдаваться без боя я не собирался.
Силы убегали столь стремительно, что медлить было нельзя. Время шло на секунды. Скоро придёт тьма.
В ушах гремел набат. Мышцы сводило судорогой, но я сумел встать на ноги. Ещё один рывок, чтобы вскинуть арбалет…
Глаза уже практически ничего не видели. Изображение распадалось на сотни осколков. Лишь один объект не терял свою чёткость — постамент и статуя, стоявшая на нём.
Зверь — тот самый, которого я видел, во время медитации. Синий манул, вырубленный из полуметрового зерна ликвера. Оно манило меня с такой силой, что тело собиралось вывернуться наизнанку.
Последнее усилие. Пальцы надавили на спуск. Выстрел.
Руки ослабли. Арбалет упал на пол. Сознание устремилось в небытие.
Последнее, что я увидел — это улыбка Короля. Он усмехнулся и играючи перехватил болт прямо у своего лица…
Я пришёл в себя мгновенно, будто бы по щелчку пальцев. Казалось, что кто-то дёрнул невидимый рубильник, и темнота уступила место свету.
Картинка всё ещё плясала перед глазами. Окружающее пространство тряслось и ходило ходуном, однако это была всего лишь ошибка восприятия.