Этот мир не выдержит меня
Шрифт:
Вообще, я не собирался представлять северянина и легионера друг другу — в этом просто не было никакой необходимости. Однако теперь стоило выяснить, в чём была причина такой неприязни между явно незнакомыми людьми. Любая информация полезна, а информация о конфликтах — полезна вдвойне, поскольку её очень легко использовать в собственных интересах.
— Марк, прости, что сразу не представил тебе моего спутника, — сказал я. — Его зовут Фольки, и он, вместе с девушкой, был в плену у разбойников.
Разведчик едва заметно кивнул, показывая,
— Фольки, а это Марк, — продолжил я. — Ветеран девятого легиона.
— Псиной воняет… — едва слышно процедил сквозь зубы Фольки. — Имперской псиной…
Я уже замечал, что северянин не самым лучшим образом относится к имперцам. А теперь оказалось, он и к своим бывшим коллегам отчего-то никакой любви не испытывал, хотя сам в прошлом служил в одном из имперских легионов.
— Чтобы избавиться от преследующей всюду вони, — Марк говорил, чеканя каждое слово, — нужно во-первых, чаще мыться, а во-вторых, вернуться в родные края, к избам, обмазанным медвежьим дерьмом. Уверен, там запах будет куда приятнее…
— Если настоящие воины отправятся домой, то кто защитит слабых и убогих имперцев? Среди этих ублюдков днём с огнём не сыскать достойного бойца! Одни хилые слабаки, которые не могут ни дня прожить без бани и цирюльника!
— Думаю, Империя выстоит, если её пределы покинет шайка диких оборванцев, способных только грабить крестьян и насиловать женщин…
Если до этого они говорили будто бы в пустоту, не обращаясь друг к другу напрямую, то сейчас северянин не выдержал и заорал, глядя на Марка бешеными глазами:
— Что ты сказал, пёс? Ни один из нас не притронется к девке без её согласия! Это вас бабы не жалуют, а нас завсегда с радостью в кровать пускают!
Разведчик улыбнулся, довольный тем, что сумел вывести Фольки из себя, а я сделал очередную зарубку в памяти. Конфликт между коренными жителями империи и пришлыми северянами был вполне понятен — банальное столкновение культур и экономических интересов. Одни недовольны тем, что какие-то волосатые мужики занимают места в армии и тащат везде свои «дикие» обычаи, а другие ощущают себя людьми второго сорта, которым навязывают чуждые правила поведения.
Вывод? Нужно свести общение между Фольки и Марком к минимуму и ни в коем случае не приводить северянина в лагерь легионеров — там дело легко дойдёт до драки, а то и убийства.
Чтобы закончить перепалку, я спрыгнул с телеги и пошёл рядом с разведчиком. Он сразу позабыл о Фольки и обратился ко мне:
— Я хотел бы с тобой поговорить…
— Слушаю.
— Хочу, чтобы ты знал, меня не волнуют твои тайны или тайны твоего воспитателя. Единственное, что меня заботит — это безопасность моих людей и их спокойная жизнь здесь, в «Наречье»…
— У меня нет никаких тайн, — сказал я. — Но даже если бы и были, то они вряд ли могли бы угрожать твоим товарищам.
— Сегодня ты принёс нам ценные сведения… И пусть я уверен, что ты
— Вот как? Что за вторая причина? — спросил я с интересом. — Надеюсь, моё неотразимое обаяние?
— Нет, — усмехнулся Марк. — Вторую причину я называть не буду… Быть может, когда-нибудь потом, но не сейчас.
Я кивнул. Не хочет говорить? Ну и не надо. Да и какая в принципе разница? Главное, что всё обошлось без крови.
Мы шли рядом с телегой, чтобы не нагружать без нужды Занозу. Она и так тащила Фольки, пленницу, и весь наш скарб — километр за километром по пыльной дороге. Сильная лошадка, хоть и невзрачная на вид.
— Ты собираешься обменять графскую крепостную на отшельника? — спросил Марк, который забрался в повозку, чтобы немного передохнуть.
Я пожал плечами. Чёткого плана у меня не было — слишком уж мало информации о личности графа удалось собрать. А это имело огромное значение. Если повести себя неправильно, то можно не только не спасти Хольда, но и сделать хуже.
— Будь осторожен, — Марк скривился. — Здесь о нашем славном сеньоре знают мало, а я сталкивался с ним ещё во время службы… Он сильный мастер, но не самый лучший человек.
— Что ты имеешь в виду?
— Он высокомерен, заносчив, не терпит, когда ему хоть словом перечат, а ещё он самодоволен и глуп.
Бинго, что сказать. Идеальный набор качеств для плохого начальника…
Впрочем, его таланты к руководству людьми заботили меня в последнюю очередь. А вот необходимость вести переговоры с напыщенным дураком, наделённым властью и положением — однозначно не радовала.
Однако, прежде чем строить планы, следовало прояснить ещё один момент.
— Среди его окружения есть здравомыслящие люди? — спросил я. — Кто-то, кто может повлиять на графа?
— Нет, вокруг него только ещё большие глупцы и болваны, — ответил Марк, а затем с усмешкой спросил: — Сколько, говоришь, тебе лет? Шестнадцать-семнадцать?
Я молча посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Ты задаёшь весьма необычные вопросы, Феликс Обрин. Удивительное знание людей для юноши твоего возраста, не находишь? Сам догадался, что на графа можно воздействовать через его близких, или подсказал кто-то?
— Хольд многому меня научил.
— Да-да, — разведчик расплылся в широкой улыбке. — Как же я об этом забыл?
Дежурная отговорка, судя по лицу и словам Марка, не особо сработала, но меня это мало волновало. Пусть считает, что я не по годам сообразителен и умён — это ведь не преступление, не правда ли?
А вообще, его ответ меня расстроил. По выдуманной мной самим классификации руководящего состава — граф вил Кьер относился к наиболее отвратительной группе людей, облечённых властью: к идиотам, не сомневающимся в собственной гениальности.