Этот мужчина
Шрифт:
Внезапно мне приходит в голову, что мы находимся в сотне ярдов от офиса, и Патрик может выйти в любой момент. Если он увидит, как я развлекаюсь с мистером Уордом, то сразу же придет к очевидному выводу: я оказываю ему особое внимание в ущерб прибыльности компании. После совещания я уже скольжу по тонкому, как папиросная бумага, льду.
Я извиваюсь, чтобы освободиться, но Джесси только сильнее прижимает свои губы к моим. Чем крепче он меня держит, тем опаснее и отчаяннее становится моя попытка к бегству. Положив руки ему на грудь, я отталкиваю его, и он, в конце
Джесси свирепо прищуривается.
— Что это ты вытворяешь?
Я отталкиваю его.
— Отпусти меня.
— Эй. Давай проясним одну вещь, леди. Ты не можешь диктовать, когда, где и как долго я буду тебя целовать, — заявляет он смертельно серьезным тоном.
Самоуверенный фанатик контроля!
Я прикладываю все силы, чтобы освободиться, но попытки тщетны. У меня перехватывает дыхание.
— Джесси, если Патрик нас застукает, то я окажусь в полном дерьме. Отпусти меня! — К моему величайшему изумлению, Джесси слушается, и я отступаю на тротуар, пытаясь привести себя в порядок. Подняв глаза, я встречаю самый хмурый взгляд в мире. Он пристально смотрит. И это выводит меня из себя. И как понимать его слова о поцелуях? Где бы то ни было и так долго, как ему заблагорассудится? Это выводит его одержимость контролем на совершенно новый уровень.
— Какого хрена ты несешь? — кричит он. — И следи за языком!
— Ты, — обвиняюще начинаю я, — не оплатил счет, и теперь я вынуждена вежливо тебе об этом напомнить. Пришлось соврать, что ты был в отъезде.
Можно ли считать поцелуй вежливым напоминанием?
Вероятно, Джесси так и думает.
— Считай, что напомнила. А теперь тащи сюда свою задницу.
О, если бы взгляды могли убивать.
— Нет! — с недоверием говорю я. Он действительно не любит, когда ему перечат. Я не рискну работой, только чтобы не расстраивать Мистера Надзирателя.
Джесси смотрит на меня с полным неверием, спешиваясь самым эффектным образом; джинсы плотно облегают его великолепные бедра. Переминаюсь с ноги на ногу. Я нахожусь под слишком сильным влиянием этого мужчины.
Он свирепо взирает на меня.
— Три.
Я разеваю рот. Он не станет. Только не посреди Беркли-сквер. Это будет выглядеть одновременно как похищение, изнасилование и убийство! Естественно, я знаю, что это не так, но для посторонних глаз не самое приятное зрелище, а мне ненавистна мысль о том, на что способен Джесси, если кто-то попытается оттащить его от меня.
Он сверлит меня злобным взглядом, а его губы складываются в прямую линию.
— Два, — цедит он сквозь стиснутые зубы.
Думай, думай, думай.
Я фыркаю.
— О, я не собираюсь ссориться с тобой посреди Беркли-сквер. Иногда ты ведешь себя как ребенок!
Я круто поворачиваюсь и ухожу. Не знаю, зачем мне все это? Он как бомба замедленного действия, но я должна держать себя в руках. Джесси ведет себя глупо и неразумно, и я буду стоять на своем. Направляясь к Бонд-стрит, я чувствую, как он идет следом за мной, но не сбавляю
— Один! — кричит он.
Я продолжаю идти.
— Да пошел ты! Ведешь себя неразумно и несправедливо.
Понимаю, что испытываю судьбу, ругаюсь и не подчиняюсь, но уж очень я зла!
— Следи за языком! Что такого неразумного в желании поцеловать тебя?
Боже праведный. Неужели он настолько поглощен собой?
— Ты чертовски хорошо знаешь, что в этом неразумного. И несправедливого, потому что пытаешься заставить меня чувствовать себя из-за этого дерьмово.
Я вхожу в магазин, а он расхаживает взад-вперед по тротуару и время от времени заглядывает в витрину. Так и знала, что не пойдет следом. Не забываю о том, что Джесси выглядит взбешенным, и рано или поздно придется выйти из магазина, но мне нужно несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Начинаю бесцельно слоняться по бутику.
Ко мне подходит разодетая и накрашенная девушка.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Спасибо, я просто смотрю.
— В этом отделе все модели нового сезона. — Она проводит рукой по развешанным платьям и улыбается. — У нас прекрасные платья. Пожалуйста, просто спросите, если вам нужен будет другой размер.
— Благодарю.
Начинаю прохаживаться по рядам, замечая несколько действительно великолепных платьев — хотя цены на них и нелепы, но они все-таки великолепны. Беру облегающее платье без рукавов из кремового шелка. Оно короче, чем я обычно ношу, но очень красивое.
— Ты такое не наденешь!
Вскидываю голову и вижу, что Джесси стоит в дверях и глядит на платье так, будто оно может плеваться ядом. Ох, как неловко! Продавец смотрит широко раскрытыми глазами на Джесси и снова на меня. Посылаю ей вялую улыбку. Я в ужасе. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Бросаю на него самый враждебный взгляд и губами беззвучно произношу: «Иди на хрен», — а потом наблюдаю, как из его ушей вырывается пресловутый пар.
Поворачиваюсь к продавцу и сладким голосом спрашиваю:
— У вас есть что-нибудь покороче?
— Ава! — гаркает он. — Не дави на меня!
Игнорирую его, выжидающе глядя на продавца. Бедная девушка выглядит так, будто у нее вот-вот начнется приступ паники. Ее взгляд нервно мечется между мной и Джесси.
— Нет, не думаю, — шепчет она.
Ладно, теперь мне ее жаль. Не стоило втягивать ее в этот убогий спор из-за платья.
— Хорошо, возьму это.
Я с улыбкой протягиваю ей платье.
Она смотрит на меня, потом на Джесси.
— Размер ваш?
— Это десятый? — спрашиваю я. Буквально чувствую, как магазин сотрясается от его гнева.
— Да, но я бы посоветовала вам примерить его, — рекомендует она. — Мы не возвращаем деньги.
Ну, я собиралась рискнуть и купить без примерки, но за такую цену, вероятно, не стоит. Она провожает меня в примерочную и вешает платье на причудливый крючок.
— Позовите, если понадобится помощь.
Она улыбается и задергивает бархатную занавеску, оставляя меня наедине с платьем.