Этот мужчина
Шрифт:
Откидывает голову назад и стонет так громко, что эхо разносится по всей спальне. Я мысленно ухмыляюсь. Это мой шанс вернуть себе власть, и я собираюсь воспользоваться им по максимуму.
— Еще? — уверенно спрашиваю я. Мне очень нравится.
— Черт возьми, да! — выдыхает Джесси.
— Пожалуйста, следи за языком, — насмехаюсь я над ним, снова медленно поднимаясь и опускаясь, с абсолютной точностью вбирая в себя каждый его дюйм. Повторяю это мучительное движение еще и еще, наблюдая, как он распадается подо мной на части.
Его
— Вниз? — дразню я.
— Боже, да.
Опускаюсь снова, видя, как искажается его лицо — явное свидетельство страданий.
Он так долго не продержится. Вижу напряженную челюсть и хмурый лоб. Джесси со стоном крепче сжимает мою грудь, посылая острый укол боли прямо в низ живота. Я долго не вытерплю. Я на гребне освобождения, и, когда упаду, мне нужно, чтобы он был рядом.
Приподнимаюсь, наблюдая, как он ожидает, что я медленно спущусь. Нет. Вместо этого я обрушиваюсь вниз, полностью пронзая себя им, и выбиваю из него дух. С усердием вращаю бедрами.
— Господи Иисусе, твою мать! — рычит Джесси, и у него на лбу мгновенно выступает пот. Я двигаю бедрами, обеспечивая оптимальное проникновение, еще сильнее насаживая себя на него. Да, ты будешь умолять. — Черт, черт, черт! Ава, я сейчас кончу!
— Жди, — приказываю я.
В шоке Джесси резко распахивает глаза, их наполняет отчаяние. Я снова вращаю бедрами, наблюдая, как он крепко зажмуривает глаза, хмурая морщинка на лбу — самая глубокая из когда-либо мною виденных. Это отнимает у него все силы. Мне просто нужен еще один…
— Ава, я не могу, — умоляет он.
— Твою мать! Жди.
— Следи за языком! — орет он, не открывая глаз. Это его убивает.
— Отвали, Джесси!
Он снова распахивает глаза, предупреждая о моих грубых словах, но мне плевать. Я сжимаю его руки и напрягаю ноги, приподнимаясь и зависая над ним, а потом падаю вниз, полностью пронзая себя.
И опять поднимаюсь.
— Сейчас! — выкрикиваю я, падая вниз. Мое тело взрывается, посылая парить в космос. Смутно слышу сдавленные стоны Джесси и чувствую, как горячая влага проникает в меня, согревая все существо. В изнеможении обрушиваюсь ему на грудь — дело сделано.
Лежу, распластавшись на нем, растворяясь в ритме движений его пальцев по моей спине. Его полустояк непрерывно пульсирует внутри меня. Наши сердцебиения встречаются друг с другом, когда мы пытаемся успокоить дыхание. Мы оба абсолютно пресыщены.
— Мне нравится неспешный секс с тобой, — бормочу я.
Джесси целует меня в макушку.
— Если не считать твоего грязного языка, — говорит он осуждающим тоном.
Со смехом я смотрю на него снизу вверх и протягиваю руку, намереваясь провести пальцами по щетинистой щеке. Мне нравится его щетина. Джесси подставляет
— Не думаю, что это можно назвать неспешным сексом, детка.
— Нет?
— Нет. Мы придумаем для него другое название.
— Ладно, — соглашаюсь я, совершенно довольная. Снова прижимаюсь щекой к его груди и вывожу маленькие круги по золотистому соску. — Сколько тебе лет, Джесси?
— Двадцать девять.
Я усмехаюсь, но вдруг мне приходит в голову, что я понятия не имею, когда мы дойдем до его настоящего возраста. Ставлю на тридцать четыре. На восемь лет старше меня — с этим жить можно.
Я вздыхаю.
— Сколько сейчас времени?
Мне бы не помешал еще часик.
Он отодвигает меня от своей груди.
— Я оставил часы внизу. Пойду посмотрю.
— Тебе нужны часы здесь, — ворчу я, когда Джесси встает, оставляя меня голой в постели. Мне без него холодно.
— Я подам жалобу на дизайнера, — сухо отвечает он.
Не обращаю внимания, поворачиваюсь и устраиваюсь поудобнее на подушке.
Эта кровать — самая комфортная из всех, на которых я когда-либо спала. С ней я хорошо поработала.
— Семь тридцать, — доносится снизу крик.
Резко сажусь.
— Вот блин! — Я выскакиваю из постели и бегу вниз на кухню. — Тебе придется подбросить меня до дома.
Он сидит с голой задницей на барном стуле, полностью обнаженный и невозмутимый, зачерпывая пальцем из банки арахисовое масло.
— Сегодня утром я немного занят, — говорит он, избегая моего взгляда.
Вот ты, свинья бесючая! Без сомнения это уловка, чтобы удержать меня здесь. В конце концов, он же говорил, что я не уйду. Поеду на метро, не проблема. Осматриваю пол в поисках брошенной одежды — ее нет.
— Джесси, где моя одежда?
Он засовывает покрытый арахисовым маслом палец в рот, обсасывает его и с тихим чпоком вытягивает обратно.
— Понятия не имею, — отвечает совершенно невозмутимо.
Где этот гаденыш ее спрятал? Должно быть, где-то поблизости. Бегаю по квартире, пыхтя и отдуваясь, открываю дверцы шкафов и заглядываю за мебель. Возвращаюсь на кухню и вижу, что Джесси все также восседает на прежнем месте — голый и невыносимо красивый, — и совершенно никак не реагирует на мою суматоху.
Ох, у меня нет на это времени. Я не могу опоздать на работу.
— Где моя гребаная одежда? — кричу я.
— Следи за своим гребаным языком!
Я качаю головой. В следующий раз он промоет мне рот куском мыла.
— Джесси, до встречи с тобой я никогда столько не чертыхалась... Забавно, да? Мне нужно попасть домой, чтобы собраться на работу.
— Знаю. — И очередная порция арахисового масла исчезает вместе с пальцем у него во рту.
— Тогда где моя одежда? — Стараюсь успокоиться, но, если он сейчас же не отдаст мне одежду, я вновь превращусь в сумасшедшую. Я не могу опоздать.