Этот мужчина
Шрифт:
Заведя руку мне за спину, он расстегивает лифчик, стягивает бретельки с плечей и отбрасывает его назад. Я опираюсь на руки, подставляя ему грудь.
Глядя мне в глаза, он поднимает руку и кладет ладонь мне под горло.
— Я чувствую, как колотится твое сердце, — тихо говорит он. — Это я так на тебя действую.
Не собираюсь оспаривать его утверждение. Он прав, и я больше не пытаюсь с этим бороться.
Он скользит ладонью между грудей, пока не доходит до живота, и смотрит на меня — такой обжигающий и восхитительный.
— Леди,
Выгибаю спину, выпячивая грудь вперед, и он улыбается, прежде чем опустить рот на сосок, глубоко его втянув и сильно посасывая. Когда он поднимает руку, сминая другую грудь, я стону, откидывая голову к зеркалу. О, боже. У этого мужчины настоящий талант. Его твердая как сталь эрекция вдавливается между моих бедер, заставляя ерзать, чтобы ослабить пульсацию. Я издаю длинный, протяжный стон. Не знаю, что с собой делать. Мне хочется впитывать удовольствие, потому что это так хорошо, но потребность обладать им берет надо мной верх, давление в паху почти разрывает. Словно читая мои мысли, он скользит рукой по внутренней стороне моего бедра, находя край трусиков. Один палец пробивает барьер, слегка касаясь верхушки клитора.
— Черт! — кричу я, хватая его за плечи и впиваясь ногтями в напряженные мышцы.
— Язык, леди, — приказывает он, потом прижимается губами к моим губам, погружая в меня два пальца.
Мои мышцы сжимаются вокруг него, когда он двигает ими взад и вперед. Я могу буквально умереть от удовольствия. Чувствую быстрое нарастание надвигающегося оргазма, и понимаю, что он разорвет меня на части. Изо всех сил держась за его плечи, я стону ему в рот, пока он продолжает меня атаковать.
О, вот оно.
— Кончай, — командует он, сильнее надавливая на клитор.
Я распадаюсь, как взорвавшаяся звезда, отпуская его губы и в полном безумии откидывая голову назад. Я кричу. Он хватает меня за голову, дергает на себя, захватывает мой рот и поглощает завершающие аккорды моих криков. Я разорвана на части. Задыхаюсь, дрожу и полностью растворяюсь в нем, не сдерживаясь и не стыдясь того, что он со мной делает. Брежу от удовольствия.
Его поцелуй смягчается, толчки замедляются, постепенно опуская меня с небес на землю, он осыпает нежными поцелуями все мое влажное, разгоряченное лицу. Слишком хорошо, просто слишком, слишком хорошо.
Чувствую, как он убирает прядь волос с моего лица, и открываю глаза, встречая томный, удовлетворенный взгляд зеленых глаз. Он легко касается моих губ. Я вздыхаю. Чувствую, что период сдерживаемого давления был потушен, вот так просто. Я расслаблена и пресыщена.
— Лучше? — спрашивает он, вынимая из меня пальцы.
— М-м, — мычу я. У меня нет сил говорить.
Он скользит пальцами по моей нижней губе, наклоняется ко мне, пристально смотрит и проводит языком по моему рту, слизывая остатки моего оргазма. Его глаза прожигают меня насквозь, пока мы молча смотрим друг на друга. Инстинктивно
Он слегка улыбается, поворачивая лицо, чтобы поцеловать мою ладонь, прежде чем снова посмотреть мне в глаза. О, господи, я в беде.
Нас обоих безжалостно вырывают из напряженного момента, когда кто-то с другой стороны дергает дверную ручку. Я охаю, и Джесси зажимает ладонью мне рот, с весельем глядя на меня. Он находит это забавным?
— Я ничего не слышу, — доносится из-за двери незнакомый голос, следом снова дребезжит ручка. Выпучиваю глаза от ужаса.
Он убирает руку и заменяет ее губами.
— Ш-ш-ш, — бормочет возле моего рта.
— О, боже, я чувствую себя дешевкой, — хнычу я, отрываясь от его губ и роняя голову ему на плечо. Как я выйду отсюда, не полыхая румянцем и не выглядя виноватой, как грех?
— Ты не дешевка. Если будешь нести такую чушь, я буду вынужден отшлепать твой восхитительный зад в каждом уголке моей ванной.
Я отрываю голову от его плеча и в замешательстве смотрю на него.
— Твоей ванной?
— Да, моей ванной, — ухмыляется он. — Хочу, чтобы они перестали пускать сюда незнакомых людей, чтобы те бродили по моему дому.
— Ты живешь здесь?
Я озадачена. Он не может здесь жить. Здесь никто не живет.
— Хорошо, буду жить с завтрашнего дня. Скажи, стоит ли все это итальянское дерьмо того возмутительно дорогого ценника, который они прикрепили к этому месту? — Он выжидающе смотрит на меня.
Он действительно хочет, чтобы я ответила на этот вопрос?
— Итальянское дерьмо? — выпаливаю, до глубины души оскорбленная.
Он смеется, и мне кажется, я могу влепить ему пощечину. Итальянское дерьмо? Этот мужчина — невежественная задница. Итальянское дерьмо?
— Не надо было покупать эту квартиру, если тебе не нравится то дерьмо, что в ней есть, — огрызаюсь я, вне себя от ярости.
— Я могу избавиться от него, — шутит он.
Мои брови взлетают вверх в выражении «ты этого не говорил». Я потратила месяцы, гнула спину, чтобы найти все это итальянское дерьмо, а эта неблагодарная свинья просто собирается избавиться от него? Меня еще никогда так не оскорбляли и не бесили. Пытаюсь высвободить руки, но он крепче сжимает их. Бросаю на него сердитый взгляд.
Он ухмыляется.
— Не кипятись, леди. Я сохраню все, что здесь есть. — Он крепко целует меня. — В этой квартире вся ты.
Он снова берет мой рот. Собственнически, жадно.
Я не стану слишком вдумываться в его слова. Либидо только что переключило мое внимание, и я с радостью подчиняюсь. Атакую его с равной силой, просовывая язык ему в рот, сплетаясь с его языком, когда он убирает хватку с моих рук. Они порывисто взлетают к упругим, рельефным плечам, которые мне так нравятся.