Этот прекрасный мир

В оформлении обложки использовано фото из свободных источников, фотограф Joshua Earle.

Б'oльшую часть данного сборника составляют переводы из английской и американской поэзии XVI–XX веков. Начиная со времён Чосера, английская поэзия прочно занимает своё достойное место в этом Прекрасном мире, хотя является всего лишь его частью. В ней, как и в любой другой поэзии, мы находим всё, что созвучно нашей душе: и "простые" – "детские" – стихотворения, и замечательные описания природы, и великолепные стихи о любви, и остроумные шутки, эпиграммы, и острую сатиру на окружающую действительность своего времени. Поэтому русские переводчики оседлали этого строптивого коня ещё в начале XIX века, когда "Джон Ячменное Зерно" Роберта Бернса переводили как "Иван Ерофеич, Хлебное Зёрнышко". С тех пор прошло достаточно времени, и русская переводческая школа дала

нам много прекрасных имён, одно лишь перечисление которых заняло бы слишком много места. В нашей стране издано много поэтических переводов с разных языков, снабжённых отличными комментариями к трудно переводимым местам, биографиями поэтов и описаниями их литературной деятельности, но переводы продолжались и будут продолжаться в будущем, причем многие произведения уже переводились несколькими авторами. Так например, известны одиннадцать переводов "Ворона" Эдгара По, и это не удивительно – каждый переводчик вносит в своё произведение собственное понимание оригинала в зависимости от вкусов и времени, в котором он живёт, а сонеты Шекспира не пытался переводить только ленивый, в чем, признаюсь, грешен и ваш покорный слуга, да и многие из приведённых в данном сборнике стихотворений уже переводились и раньше.

В наше время бытует мнение, что интерес к поэзии ослабевает, в том числе и к переводной тоже. Этому способствовало несколько причин. В своё время Отец народов писал, что в будущем все народы будут говорить на одном языке, безусловно подразумевая под ним русский. Но, к нашему счастью, этого не случится никогда, хотя, казалось бы, если не русский язык, то хотя бы английский в век мощного технического прогресса всё прочнее занимает первое место в мире как язык международного общения, когда компьютер мгновенно выдаёт перевод с чужого языка на родной, когда роботы не только умеют говорить с человеком, но и "понимать" его настроение, ухаживать за больными, выполнять бесчисленное множество других действий – даже сочинять музыку и обыгрывать гениальных шахматистов. Но ведь робот не живое существо, у него вместо сердца и мозга – лишь микросхемы и нет души. Всё, что он умеет, создано человеческим умом, его программами, в том числе и самообучающими(ся), так что нам восстание машин не грозит. Не страшны нам и эсперанто, и другие искусственные языки, а жалкие попытки Велимира Хлебникова создать нечто подобное, чтобы "гзи-гзи-гзэо пелась цепь", давно остались в прошлом. Большинство людей кроме родного знают в лучшем случае государственный язык своей страны, а наиболее продвинутые владеют одним-двумя иностранными, и только итальянцу Маринетти удалось освоить 57 языков.

Все народы стараются сохранить свою национальную самобытность и в то же время осваивать культуру других народов, взаимно обогащая друг друга, и это замечательно. Так что, как говорил Великий кормчий, "пусть расцветают сто цветов", но с этим можно согласиться, вкладывая в его выражение лишь исключительно положительный смысл. Поэтому роль литературного перевода будет только возрастать, а достижения современных технологий станут лишь хорошим подспорьем в этом деле.

Когда одна переводчица спросила меня, по какой технологии я выполнял свои переводы, я буквально лишился дара речи и не знал, что ответить. Мне помог Лопе де Вега, в подражание которому я написал «Описание технологического процесса профессиональной переводчице научно-технической литературы из Самары на вопрос о том, по какой технологии я переводил сонеты Шекспира»:

Учитель танцев, сладостный де Вега,Войдя без спросу в твой сонетный ленИ срифмовав слова "де Вега" – "нега",Я получаю первый свой катрен.В строке же пятой, как в твоём примере,Беру, к примеру, ну, хотя б "нагой"И создаю в девеговской манереВторой катрен лишь левою ногой.И вот уж к свету рвётся их приятель,Шутя, катрен последний из троих,Вникаешь в суть поэзии, читатель?Пристроил с ним я тоже четверых.Всего лишь три катрена и дуплет —И рвёт из рук издатель мой сонет.

На самом же деле сочетать в переводе поэзии буквальный смысл текста подлинника с его художественными достоинствами и размером стиха, особенно когда это касается песен – задача весьма нелёгкая. Чтобы показать самым любопытным читателям, что такое подлинные муки творчества переводчиков, я сошлюсь всего лишь на арию Фигаро, относящуюся к пажу Керубино, первый куплет которой в виде подстрочника в моём переводе звучит так:

Не

гуляй больше, мотылёк влюбленный,День и ночь кружась по округе,У прекрасных девиц отнимая покой,О, любовник-Нарцисс и Адонис.

Сегодня чаще всего в этом куплете мы можем услышать:

Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный,Не пора ли мужчиною стать… и т. д.

При этом перед нами предстаёт образ совсем юного Саши Пушкина, а Керубино уже зрелый молодой человек, не пропускающий ни одной юбки, в том числе и любовницы графа, и поэтому ему пора отправляться в армию, под пули и снаряды.

Мой перевод приведён в конце сборника, а в Интернете можно найти множество других, но даже русские подстрочники разительно отличаются друг от друга своими ляпсусами, а один явно выполнен компьютером и не лезет ни в какие ворота.

Не буду больше утомлять читателя выдержками из своих переводов – о том, насколько они удались, судить только самому читателю; скажу лишь, что, хотя о вкусах спорили и будут спорить – ведь критику никто не отменял – всё же любая критика должна быть дружественной и доброжелательной. Иначе мы снова вернёмся к временам шельмования Анны Ахматовой, Михаила Зощенко и многих других.

Поскольку здесь мы говорили об англоязычной поэзии, то в заключение будет уместно отметить, что наши отношения с Великобританией, Европейским Союзом, США продвигаются с большим "скрипалём", но, несмотря на все трудности нынешней эпохи, хочется верить, что "красота спасёт мир", что снова "все флаги в гости будут к нам" и к ним, и мы вновь запируем в Прекрасном мире нашей уникальной и прекрасной планеты Земля.

Ренард Бадыгов

P.S. Если любезные читатели пожелают поделиться своими впечатлениями о данной книге, то мне можно написать на электронную почту [email protected].

Не смогут пережить стихов моихНи мрамор, ни скульптура золотая.Не в сером камне ты, а только в них,Останешься навеки, как живая.Когда от войн темницы упадутИ каменные кладки рухнут наземьИ гений Марса уничтожит вдругВсё, что воздвигнул наш пытливый разум —Тогда, наперекор небытию,Запечатлеет память человекаНетленную поэзию моюИ будет помнить до скончанья векаТвой образ светлый – до поры, когдаВоскреснешь вновь в день Божьего суда. Не раз я видел утренней поройВо всей красе вершины дальних гор,И дол сверкал, от солнца золотой,Смотрелся в воды голубой простор.Но тотчас набегали облака,И омрачался светлый небосвод,Волною серой пенилась река,Теряя красоту зеркальных вод.И мне сиял когда-то светлый луч,Шли беззаботной чередою дни,Но всё ж не избежал я тёмных туч,Затмивших годы лучшие мои.Пусть так, но даже солнце в пятнах – знаюИ потому судьбу не обвиняю. Малыш любви, свой факел отложив,Дремал беспечно возле ручейка,Когда врасплох толпой весёлых нимфЗастигнут был, и лёгкая рукаВзяла огонь, который согревалСердец влюблённых целый легион —И так желаний страстных генералБыл девственной рукой разоружён.Она тот факел бросила в поток,Который был согрет любви огнёмНесчастных тех, кому назначил рокИскать лекарство от недуга в нём.И я туда лишь воду греть хожу,А средства от любви не нахожу.