Етьские души

Бабин Самуил

Они поднялись на второй этаж, и подошли к большой, стеклянной двери.

– Это здесь, – остановился почтмейстер и вытянулся по-военному перед дверью, – А вы собственно, по какому вопросу хотели к главе обратиться, – шепотом спросил он.

– Я насчет фольклора. Хотел по деревням проехать, частушки прособирать, поговорки, – тоже шепотом ответил Сидор.

–Частушки, – усмехнулся почтмейстер, – Что-то на Бибиково, это не похоже. Что интересно задумал хитрец? Ладно, – он потянул на себя створку двери, и они вошли в помещение похожее на ресторан. Впрочем, это и был ресторан. Вдоль стены тянулась барная стойка, у которой сидел большой грузный

мужчина в костюме, посасывая через трубочку коктейль. В зале за отдельными столиками с белыми скатертями сидело человек двадцать- двадцать пять, в основном мужчины в строгих костюмах, один военный в звании полковника, какой-то полицейский начальник и несколько дам с высокими взбитыми прическами.

– Здрасти, – тихо поздоровался почтмейстер и, потянув Сидора за руку, прошел к самому дальнему столику у стены. – Это и есть сам глава, – почтительно показал он на грузного сидящего у стойки.

– Ну, что товарищи, начнем,– сказал глава и, вытащив трубочку из стакана, залпом выпил остатки коктейля. – Переходим к первому вопросу. Все ли готово у нас к открытию торгового центра? Где начальник департамента торговли?

– Я здесь, – встал из-за интеллигентного вида мужчина. – Значит, на прошлой неделе мы совместно с санэпиднадзором закрыли оба городских рынка. В это же время департаментом строительства снесены часть незаконно построенных торговых палаток, во всех основных местах скопления людей.

– Почему только часть, – строго переспросил глава.

– Уже подготовлены документы на второй и третий этапы сноса, под кодовым названием «Ночь больших ковшей».

– Заканчивайте с ними побыстрее, – недовольно произнес глава. – Дальше.

– Полиция активно отлавливает уличных торговцев. К сожалению, не хватает помещений для содержания задержанных. Приходится отпускать на третий день.

– А, что со строительством новой тюрьмы, – оглядел присутвующих глава, – Где главный архитектор?

– Проект тюрьмы утвержден и согласован, – встал мужчина творческого вида длинными волосами. – Собираемся реконструировать под тюрьму цеха бывшего завода «Красный Трансформатор», – длинноволосый помялся и с сожалением добавил, – Но, бюджетных средств как всегда не хватает.

– Привлеките спонсоров, – нахмурился глава. – Возьмите кредиты в конце концов. Тюрьма это вам не парк культуры для отдыха. Это государственное учреждение. Без него никак, – и он покрутил пальцем над головой.

– Так и сделаем, – снова вступил начальник торговли. – Уже подготовлены документы о передаче в залог земель бывшего колхоза имени «Февральской революции» под кредит в одном из столичных банков.

– Это правильное решение. Толку никакого от этой февральской революции. Что ни посеют, ничего не вырастает. Только водку пить умеют. И, что нам дали все эти мероприятия для увеличения сдаваемых в аренду помещений Калейдоскопа?

– К сожалению, аренда составляет сегодня всего лишь тридцать процентов от общей площади.

– Ничего. Ничего, – погрозил кулаком в сторону двери глава, – Мы их заставим. Мы прорубим им еще окно в Европу, как Петр Первый когда-то прорубил. Налей-ка, – он протянул стакан бармену и продолжил, – Нам реклама нужна. Слоган, чтобы по всему фасаду, чтобы за душу брал, и люди нам поверили, и потянулись сюда. Вот раньше, при коммунистах, были такие. Например, «Экономика – должна быть экономной» или

«Верной дорогой идите товарищи». И народу это нравилось, и он в это верил. Думайте, предлагайте, что вы сидите?

Народ

в зале начал тихо переговариваться.

– Ну, что, – через некоторое время спросил глава, – Есть идеи?

Но идей, судя по всему не у кого не было.

– Сейчас он взорвется и кого-то уволит, – вжав голову в плечи, прошептал почтмейстер.

– У меня есть идея, – наклонился к нему Сидор.

– Только не подведите, – умоляюще произнес почтмейстер и приподнялся, – Вот тут товарищ приехал к нам. Он хотел, что-то сказать.

Сидор встал, вздохнув и громко произнес: «Покупайте у нас, поднимайте экономику страны». В зале повисла напряженная тишина и все посмотрели с удивлением на Сидора.

– А, что не плохо, – отдуваясь, произнес глава и тут же весь зал одобрительно загудел.

– Вы кто у нас, – подняв руку, спросил глава. Зал затих.

– Сидор. Студент –филолог. Приехал в район собирать народный фольклор. Если вы не возражаете конечно?

– Фольклор, – непонимающе заморгал глава.

– Частушки, народные мудрости, шутки, прибаутки, – не принуждённо улыбаясь, ответил Сидор.

– Народные. Это хорошо. Это патриотично, – одобрительно произнес глава и добавил строго, обращаясь в зал, – Всем приказываю оказать студенту посильную помощь в сборе этого самого.

– Окажем. Обязательно. Патриотично. Наш человек, – загалдели в ответ собравшиеся.

Глава с трудом слез со стула и подошел к Сидору:

– Как насобираешь. Придешь ко мне, покажешь, – и он, похлопав Сидору по плечу, в сопровождении огромных охранников пошел к выходу.

Подождав некоторое время, народ, в зале оживился, задвигал стульями, и тоже стал продвигаться к выходу. Проходил мимо Сидору, все услужливо кланялись, некоторые даже подходили, представлялись, давая визитки, и приглашали заехать к ним, обещая встречу и содействие. Порозовевший от причастности к происходящему почтмейстер отвечал важно: «Спасибо, мы обязательно рассмотрим ваше предложение». Последним подошел к ним бравый полковник, пахнущий одеколоном и портупеей. Он, крепко схватив Сидора за плечи, и поцеловав три раза, пробасил, – Ты ко мне приезжай. У меня там фольклор со всей страны служит. Устанешь записать.

– Это где, – пытаясь, освободится от объятий, спросил Сидор.

– Да, прямо по маниловской дороге. Он знает, – хлопнул по плечу почтмейстера полковник. – Деревня Ноздревка. Так мой полк дислоцируется. Места замечательные я тебе скажу, охота рыбалка. И сельский клуб имеется с танцами, – подмигнув, засмеялся полковник.

– Постараюсь заехать, – освободившись, наконец, от объятий пообещал Сидор.

– Буду ждать. Только на этой неделе, а то потом у меня стрельбы в Казахзаде, – и он, хлопнув Сидора по плечу и продолжая чему-то громко смеяться, быстро вышел из зала.

Когда народ разошелся, почтмейстер положил перед Сидором расписку и протянул авторучку: «Не затруднитесь подписать расписочку». Сидор подписал и, вернув ручку, посмотрел на часы: «Четвертый час. Придется, похоже, переночевать в N-ске, а завтра с утра уже ехать. Не подскажите где здесь у вас гостиница?»

– Пойдемте, провожу, – предложил услужливо почтмейстер.

Они вышли из Калейдоскопа. Джипов на стоянке уже не было, а в черные Волги садились главы сельсоветов и вереницей, напоминая похоронную процессию, выезжали с площади на главную улицу. Последним ехал зеленый армейский Уазик, из окна которого высунулся полковник и крикнул: «Обязательно заезжай в Ноздревку, на всю жизнь запомнишь».