Этюд В Бордовых Тонах
Шрифт:
Это сбивало с толка организаторов тотализатора и лишало их части прибыли, а потому в правила были внесены изменения.
Теперь каждый участник боев получал личный
рейтинг в баллах, и не допускалось, чтобы в бою встречались бойцы с рейтингом, отличающимся более, чем на 10 баллов.
Это повысило качество боев и добавило в них жестокость.
До определенного момента в боях принимали участие только бойцы из нашего дисбата, а затем офицеры стали привозить участников боев из других дисбатов, а позже и обычных военнослужащих, изъявивших желание подзаработать.
Так
Теперь в боях принимал участие и я, без труда расправляясь со своими противниками.
Где-то в июле 2000-го года, как раз в разгар летних отпусков, Чайка сообщил мне, что командующий сухопутными силами, или как это там называется, собирается проверить, как функционируют дисбаты, и обязательно наведается с инспекторской проверкой в нашу часть, так как прослышал о тотализаторе, но ничего против не имеет.
Он также сказал мне, что чувствует печенкой, что командующий захочет посмотреть бои и сделает ставку на тотализаторе, так что мне придется кого-нибудь побить и в этот раз, против чего я возражать не стал, надеясь на этот раз прилично подзаработать, так как майор пообещал мне 10% от прибыли за мой бой, а обычно он меня не обманывал…
Однако все произошло не совсем так, как предполагал Чайка, так как командующий - здоровенный мужик, явно разбирающийся в боевых искусствах, поскольку был десантником, после обследования части, заявил Чайке, что недоволен состоянием дел в батальоне и быть тому командиром или нет решит только то, насколько ему понравится проведение криминальных боев без правил, для чего он привез с собой своего бойца, который выступит против трех лучших бойцов батальона по очереди, и если победит их, то Чайке придется расстаться с командирской должностью в пользу того.
Майору, конечно, следовало отказаться от подобного предложения, но он, будучи истинным спортсменом и игроком, решился рискнуть, а потому обратился ко мне с просьбой выступить в октагоне без надежды на прибыль, на что я, в благодарность за все, что он для меня сделал, согласился, не ведая с кем мне придется драться в октагоне.
Кроме генерала, в качестве зрителей на боях присутствовали только солдаты нашей части, так как он не хотел широко афишировать свое посещение криминальных боев.
Первых два боя оказались для офицера - бойца, приехавшего с генералом, разминочными, так как уровень его, как специалиста в
единоборствах, оказался чрезвычайно высоким.
Я внимательно наблюдал за ним, и он показался мне знакомым откуда-то. Я его явно где-то видел!
Это был прирожденный тяжеловес с филигранной техникой борьбы дзюдо!
И вдруг я словно прозрел, узнав в нем одного из лучших учеников Сергея Новикова Владимира Гайдая, который, будучи старше меня на два года, отбыл в ряды вооруженных сил вскоре после того, как я пришел в секцию борьбы.
Как мне было известно, после службы в армии он поступил в войсковое училище, продолжая заниматься боевым разделом
Он, вряд ли, помнил меня, так как мы с ним практически не пересекались, и вот теперь мне предстоял совершенно неравный бой с мощным и тяжелым противником, вес которого составлял не менее 110 кг, в то время, как я к этому времени нарастил мышцы, определив своим боевым весом среднюю весовую категорию.
Выходя на бой, я понимал, что только чудо может мне помочь избежать поражения под взглядами моих товарищей по несчастью, а иначе я принес бы в их обездоленные души огромное огорчение и безнадегу.
Вообще-то, я к этому времени стал абсолютным эгоистом, но почему-то мне было не все равно, как отреагируют на мое поражение сослуживцы, а потому все-таки решился вступить в единоборство с мощным противником.
Увидев перед собой Гайдая, я понял, что спасти меня может только быстрота в движении и скорость реакции, чему я уделял много времени на тренировках.
– Если я попаду в захват, то из цепких рук противника мне не вырваться!
– мелькнула в голове ужасная мысль.
Прошло несколько минут противостояния, в течение которых мне удавалось избегать клинча.
Но так продолжаться бесконечно не могло. Тем более, что даже мои болельщики начали роптать, обвиняя меня в трусости, хотя и понимали, что мой противник несомненно превосходит их участника в габаритах и мощи.
И я, понимая, что в честном бою, мне Гайдая не победить, пошел на выполнение так называемого “подлого приема”, как бы невзначай во время быстрой атаки ткнув указательным пальцем противника в глаз, на мгновение выведя бойца из строя, после чего атаковал остановившегося Гайдая в высоком прыжке, достав коленом до его челюсти, а затем, увидев, что он наклонился головой вперед, нанес в прыжке удар ногой точно в правый висок, после чего мой противник, словно в замедленной съемке, начал опускаться на покрытие октагона, теряя сознание.
Прибежавший врач батальона обеспокоенно приложил руку к шее поверженного мной противника и сокрушенно развел руками, заявив:
– Какой ужас. Он мертв!
Майор Чайка тут же скомандовал, чтобы все военнослужащие покинули зал, и в нем осталось только пятеро человек: мертвый Гайдай, врач, я, Чайка и генерал, который вытирал мокрый от пота лоб белоснежным платком.
И тут мой командир, с ненавистью глядя на меня, произнес:
– Что ж ты, подонок, наделал? Зачем исподтишка ударил коллегу?
И я понял, что моя судьба предрешена, так как прыткий майор быстренько переложил всю вину за гибель Гайдая на меня!
Остальное было делом техники.
Я был в очередной раз осужден ( на этот раз за убийство по неосторожности в пьяной драке), причем должен был отсидеть следующие три года в колонии строгого режима, а майора Чайку вернули на службу в ряды вооруженных сил, присвоив звание подполковника, и назначили командиром в свою прежнюю часть.
Так генерал отблагодарил его за быструю реакцию, а вот о моей судьбе никто не подумал...