Этюды любви и ненависти

Дудаков Савелий

"Природа, как вечно живой источник красоты, покоя и блаженства, противопоставлена в них человеческому горю, страданиям и смерти. Величавая торжественность тона этой поэтической исповеди передана Рахманиновым в широкой, плавно и неторопливо развертывающейся мелодии голоса, сопровождаемой непрерывно льющимися волнообразными фигурациями фортепиано"12. Этот же критик выделяет драматический романс "Пора", лейтмотив которого – призывно-фанфарная и грозно звучащая фраза: "Пора, явись, пророк!"13 Применительно к нашим сюжетам можно сказать, что романс обретает библейскую мощь. И не случайно приподнято-патетический тон романса и музыка напоминают знаменитый

этюд dis-moll Скрябина.

А всего на слова Надсона написано более 50 романсов; он входит в первую десятку самых популярных поэтов, попавших на нотный стан: Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Фет, Некрасов Плещеев, Полонский, Ал. Толстой, Апухтин, Бальмонт, Блок. Некоторые его стихотворения переложены на музыку неоднократно, например: "Заря лениво догорала" – Ц. Кюи, Э. Направник, Н. Спендиаров, Терещенко и др.; "Мне снилось вечернее небо" – А. Аренский, В Золотарев, С. Ляпунов, П. Чесноков и др.; "Над свежей могилой" – Ф. Блуменфельд, В. Золотарев, С. Рахманинов. На тексты Надсона писали и другие композиторы – Ф Акименко, М. Анцев, К. Бах, А. Гедике, С. Василенко, Р.

Глиэр, А. Гречанинов, Ф. Кенеман, Г. Конюс, В. Ребиков (большой цикл), А.

Рубинштейн и др.14 На знаменитый реквием "Не говорите мне: он умер" музыку написали не менее десяти композиторов!15 С. Венгеров писал, что сжатость и образность стиха позволили Надсону создать несколько лаконичных строф, вошедших в обиход речи, чего не каждый поэт удостоился, а мы с высоты нашего времени можем только подтвердить этот факт.

Таковы, например, "Как мало прожито, как много пережито", "Пусть арфа сломана – аккорд еще рыдает", "Облетели цветы – догорели огни"16.

Презрительное отношение к Надсону и его поклонникам сложилось в 10-е годы XX в., когда русский модернизм сбросил с корабля современности не только Надсона.

Особенно изощрялся Маяковский, но даже эта настойчивость не случайна – будущий футурист в молодости пережил увлечение Надсоном, говорил же: "Помню, как сейчас, в стихах у Надсона…"17 Позднее он сводил счеты с прошлым: "На сон не читайте Надсона…" (Клоп). А говоря о своей несомненной близости в смысле величины поэтического дара к Пушкину, мимоходом в "Юбилейном":

Чересчур страна моя поэтами нища.

Между нами – вот беда – позатесался Надсон, Мы попросим, чтоб его куда-нибудь на "Ща"…

Антипод Маяковского Александр Блок также отрицательно относился к Надсону, впрочем, значительно сдержаннее. Весьма характерно в прилагаемом "Списке русских авторов" (25 декабря 1919 г.) сказано о Надсоне: "Есть поучительнейшие литературные недоразумения, вроде Надсона, нельзя не отдать ему хоть одной страницы"18. В другом месте Блок говорит об искренности поэта, которую читатель, безусловно, чувствует: «Потому, что "здесь человек сгорел", потому что это – исповедь души. Всякую правду, исповедь, будь она бедна, недолговечна, невсемирна, -правда Глеба Успенского, Надсона, Гаршина и еще меньших – мы примем с распростертыми объятиями, рано или поздно отдадим им все должное»19.

В.И. Нарбут иронически предлагал Осипу Мандельштаму издавать журнал под названием "Семен Яковлевич". Тот весьма благосклонно выслушивал его рассуждения об эволюции поэзии от Надсона: "от нуля до Гумилева и Мандельштама"20.

Прошли десятилетия – и лира Надсона неожиданно ожила в творчестве поэта, казалось бы, от него далекого. Я говорю о безусловном – с моей точки зрения – классике XX в. Николае Алексеевиче Заболоцком (1903-1958). Мне уже приходилось

писать об оригинальном взгляде Заболоцкого на творчество Бенедиктова и капитана Лебядкина. Но это, кажется, и понятно: автор "Столбцов" должен был удалиться от современников на расстояние, равное нескольким поколениям поэтов. Отсюда – его любовь к XVIII веку. Но Надсон?

Многие критики отмечали влияние некрасовской поэзии на Заболоцкого. И действительно, "поэзия мести и печали" была сродни поэту, но, конечно, во времена Заболоцкого речь могла вестись лишь о "печали". О какой "мести" можно было говорить? А вот "смягченная" некрасовская форма в стихах Надсона не случайно озарила некоторые лучшие стихи позднего Заболоцкого. Заболоцкий много думал о красоте – красоте человеческих лиц, о красоте душевной. Конечно, идеалом служила бы гармония, но:

Я не ищу гармонии в природе.Разумной соразмерности началНи в недрах скал, ни в ясном небосводеЯ до сих пор, увы, не различал21.

Поиск гармонии обречен на неудачу. Несмотря на некий оптимизм стихотворения – это данность печатного советского времени, но и в подцензурной печати можно было много сказать. Ведь цена недосягаемой гармонии – человеческое страдание:

Когда огромный мир противоречийНасытится бесплодною игрой, –Как бы прообраз боли человечьейИз бездны вод встает передо мной22.

Отсюда и такое внимательное отношение к красоте и безобразию человека.

Некрасивые девушки были одной из любимых тем Надсона, к которой он неоднократно возвращался. Первое стихотворение Дурнушка написано в 1883 г. в девятнадцать лет:

Бедный ребенок – она некрасива!То-то и в школе и дома онаТак несмела, так всегда молчалива,Так не по-детски тиха и грустна.Зло над тобою судьба подшутила:Острою мыслью и чуткой душойЩедро дурнушку она наделила, –Не наделила одним – красотой…Ах, красота – это страшная сила!..23

Далее – несколько иная мысль – ребенок поначалу радуется жизни, но не знает своего весьма горестного будущего: из-за своей некрасивости девочка обречена на одиночество:

Дурнушка! Бедная, как много унижений,Как много горьких слез судьба тебе сулит!Дитя, смеешься ты… Грядущий ряд мученийПока твоей души беспечной не страшит. …Семья, ее очаг и мир ее заветныйНе суждены тебе…24

Впрочем, в следующей "Дурнушке" поэт предсказывает девушке не столь мрачное будущее, хотя цена возможного благополучия – отказ от личного счастья – слабое утешение для героини: