Этюды о природе человека
Шрифт:
Бороться приходилось не только за научную истину.
Несмотря на то, что Мечников старался быть подальше от политики и часто повторял "наука - вот моя политика", законы общественной жизни были сильнее его желаний. Независимость убеждений, борьба против привлечения в университет профессоров не по научным заслугам, а по политической благонадежности, защита студенческих интересов против реакционного начальства - все это включало ученого в борьбу на стороне прогрессивных сил. Поэтому в реакционных кругах его, по словам О.Н. Мечниковой, считали ""красным"
Отдать себя служению науке, безгранично верить в нее - в этом Мечников видел смысл и содержание своей жизни. В соответствии с этим благородным "символом веры" ученый стремился превратить Одесский университет в крупный научный центр. Он привлек сюда, помимо Сеченова, таких выдающихся ученых, как А.О. Ковалевский, Заленский, Умов, Марковников и др. Однако даже такое, казалось бы "аполитичное", научно-педагогическое мероприятие оказалось насыщенным политикой.
Эпизоды с забаллотированием Мечникова в Медико-хирургическую академию, с привлечением в Одесский университет Сеченова, с избранием прогрессивного тогда экономиста Посникова - красноречиво доказывали, что невозможно превратить науку в некий "счастливый остров", изолированный от политических бурь, бушующих в общественной жизни страны.
Особенно горький, но наглядный урок преподнесла Мечникову жизнь в 1881-1882 гг.
В связи с событиями 1 марта 1881 г. (убийство Александра II народовольцами) волны реакции докатились и до Одесского университета.
В статье "Как и почему я поселился за границей" Мечников писал: "Последствия 1 марта 1881 г. чрезвычайно приострили все университетские отношения и политический характер последних выступил с особенной яркостью"1 (разрядка наша.-И. А.). Высшая власть, - продолжа
1 И.И. Мечников. Страницы воспоминаний. М., Изд-во АН СССР, 1946, стр. 81.
257
ет "далекий от политики" Мечников, - видела во всем, "вопреки действительности, крамолу". Власть продолжала преследовать всех "без всякого разбора". Интересно замечание Мечникова, что положение профессоров, "стоящих вдали от политики, но не видящих никакой надобности в этих преследованиях, сделалось буквально невыносимым"1.
Посещение заседаний Совета, - пишет Мечников, - "сделалось настоящей пыткой... Кандидаты на кафедру, научный ценз которых был ниже всякой критики, делались профессорами и выставляли свое невежество с невероятным цинизмом"2.
За этим последовало непосредственное вмешательство в науку. Найдя в одной из диссертаций, одобренной факультетом, "социалистические тенденции", декан юридического факультета Патлаевский потребовал от Совета факультета, чтобы "подобные диссертации бывали систематически отклоняемы"3. Студенты и многие профессора "усмотрели в поступке декана прием с целью выставить профессора, одобрившего диссертацию, неблагонамеренным в политическом отношении"4. Студенты устроили демонстрацию.
Мечников
Попечитель дал согласие Мечникову на отставку декана при условии, если ученый использует свой авторитет для успокоения студентов и возобновления прерванных занятий. Его волновало, что весть о беспорядках дойдет до начальства.
Реакция, по выражению Мечникова, "косила без разбору", И после возобновления занятий попечитель, ссылаясь на то, что он лицо, зависящее от министра, не выполнил своего обещания.
"После всего, бывшего раньше, - пишет Мечников, - измена попечителя переполнила чашу"5. Оставалась единственная возможность выйти в знак протеста в отставку.
Несмотря на отсутствие материальных средств6 и соответствующей его научным интересам работы, Мечников окончательно расстался с Одесским университетом.
1 И.И. Мечников. Страницы воспоминаний. М., Изд-во АН СССР. 1946, стр. 81.
2 Там же.
8 Там же, стр. 82.
4 Там же.
5 Там же, стр. 83.
6 Мечников отмечает, что "почти все профессора в Одессе были люди без средств и некоторые притом обремененные семьей". Там же, стр. 81.
258
Уход знаменитого ученого в этих условиях был, разумеется, мужественным политическим шагом и встретил сочувствие всех прогрессивных сил России.
Сеченов, работавший с 1876 г. в Петербургском университете, узнав о намерениях Мечникова, писал ему 14 апреля 1882 г.:
"Я уже слышал... о Вашем намерении оставить университет, нахожу его, конечно, совершенно естественным, естественно же проклинаю те условия, которые делают заштатным такого человека, как Вы".
А. Ковалевский, бывший в научной командировке, за границей, с волнением писал Мечникову 9 января 1882 г.:
"К моему ужасу узнаю, что эта подлая университетская история может повести даже к тому, что Вы бросите университет. Это будет, конечно, ужасным ударом для университета..." Он высказывал надежду, что если Мечников останется, удастся создать прогрессивное большинство.
Однако Мечников был непоколебим в своем решении.
"Я ни под каким видом, - писал он Ковалевскому, через год - 19 января 1883 г., - не вступлю в какие-либо отношения к Новороссийскому университету до тех пор, пока радикально не изменятся условия, сделавшие пребывание в нем до того отвратительным, что воспоминание о нем и теперь вызывает во мне болезненное чувство и дрожь. Так как, однако же, как видно из Ваших же писем, дурные условия в университете могут лишь ухудшаться, то о поступлении моем в Новороссийский или в какой бы то ни было другой университет не может быть и речи. Я буду крайне удивлен, если новый устав, о котором Вы пишете, не вызовет выхода в отставку тех из профессоров, которые имеют хотя какую-либо возможность выйти".