Ева
Шрифт:
Если не смог устоять лорд ситхов, то кто сможет?
Это увидела Ева?
В это она поверила?
Или приревновала к слиянию чувств форсъюзеров, которые недоступны простым смертным?
Ирис тряхнула головой, отгоняя наваждение Силы.
Темнота поглотит всех…
Нет. Нет! Тогда, на корабле Альянса, она не была форсером. О том, что хотел у неё взять Вейдер, она догадалась лишь теперь, но больше этого не повторится!
Ни знания, ни страсти…
Ничего…
Едва за Евой закрылась дверь, как Ирис подскочила с диванчика, словно её взрывом подбросило.
Дверь она заблокировала, придвинув
Торопливо стащив платье, так покорявшее своей красотой светских кавалеров, Ирис осталась в брюках и ботинках, надетых прямо под бальный наряд. Она готовилась к побегу: в карманах брюк лежало всё, что могло понадобиться — впрыскиватель с сывороткой и новое удостоверение, выписанное самой себе ночью в кабинете Евы.
Тонкий свитер был повязан вокруг талии, и его было почти не заметно из-за пышности вечернего наряда и алого палантина, в который женщина куталась.
Поспешно натянув свитер на себя, Ирис пригладила волосы и перевела дух.
Вайенс был абсолютно уверен, что она полностью в его власти. Разумеется, генералу даже в голову не могло прийти, что Ирис в состоянии сама выбраться с приёма, поэтому особо следить за ней он, наверное, не станет… по крайней мере, до тех пор, как её персоной не заинтересуется Вейдер. Тогда — в любом случае — Ирис, по подсчётам, кинется к нему, к Вайенсу, чтобы укрыться от преследования, и тут-то Вайенс её и прикончит, под носом у Вейдера.
Как бы не так!
Ирис отодвинула стул и вызвала по внутренней связи обслуживающий персонал, чтобы они прибрали в кабинке. Времени было мало — кто знает, не рыдает ли сейчас Ева на груди у Дарта Вейдера, обзывая его подлецом? А реакция последует лишь одна — глаза Вейдера вновь нальются кровавой Силой, и он чёрной смертью пройдет по залу своим стремительным шагом, разыскивая лгунью.
Он будет искать Ирис вне зависимости от того, будет ли Ева ему плакаться в жилетку или влепит хлёсткую пощёчину.
От этой мелочной гадости за версту попахивает ядовитым душком недоброжелателей, мечтающих отравить Вейдеру существование. Он захочет увидеть в лицо своего врага.
Что означает — нужно бежать! Сию же минуту, сейчас же!
Когда пришел стюард, она неторопливо собирала пустые бокалы. Прислуга лишних вопросов не задаёт; вместе с ней Ирис покинула кабинку, и никто не обратил внимания на парочку обслуживающего персонала, ловко пробирающуюся между гостями.
Свою приметную алую шаль-палантин Ирис вынесла с собой, скомкав её и стараясь, чтобы алое пятно на тёмной одежде не привлекло внимания вероятных наблюдателей. В зале она всучила шаль одному из мужчин, уверив его, что это предмет гардероба его спутницы. Что подумала сама дама, остаётся загадкой, но она надела предложенный ей палантин, и в толпе словно алая птица взмахнула яркими крыльями, на миг привлекая к себе внимание всевозможных шпионов. Кажется, мимо одного Ирис даже прошла — неприметный военный невысокого ранга тянул шею, высматривая в толпе даму в яркой шали; он не обратил внимания на невзрачную фигурку, даже когда она толкнула его тележкой с грязной посудой. Ирис едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос, но её глаза заблестели недобрым огнем, и на дне их сверкнули алые ситхские сполохи.
Когда двери бального зала закрылись за спиной, женщина поняла, что свободна.
Красавица Ирис осталась
Дворец для приёмов высоких гостей покидала совсем другая женщина: София Калас, отставной офицер. Таких в этом мире миллионы. Она ничем не примечательна, никому не запомнилась.
Оставив тележку стюарду, встретившись глазами с его недоумевающим взглядом, Ирис велела ему молчать, буравя его ненавидящим взглядом, — она просто хотела, чтобы он заткнулся и свалил подальше как можно быстрее. Странно, но на это хватило остатков ускользающей Силы, или же желание её было слишком велико. Стюард исчез, словно тень, а Ирис, оправив одежду, вынула из кармана бэдж и приколола на грудь.
В последний раз она оглянулась на закрывшиеся за спиной двери, отрезавшие прошлое, и недобро усмехнулась. Развернувшись, женщина легко сбежала по лестнице, и с каждым шагом её прошлое и её смерть уходили всё дальше.
Потом, когда вечером Ирис не явится в свою конуру и не отдаст Вайенсу своего платья, которое давно скомканным валялось под диванчиком в гостевой кабинке, тот спохватится и пошлёт своих ищеек. Они будут почесывать бальный зал, сжимая кольцо вокруг беззаботной дамочки, вальсирующей в алом палантине с шёлковыми кистями.
Ирис зафыркала, представляя руку Вайенса на тёплом женском плече, и непонимающие, фарфоровые глаза девушки, которую охранка генерала прихватит за жопу. А ярость Дарта Акса, который поймёт, что Ирис его поимела, была просто слаще мёда.
Теперь Вайенс не найдет её. Никогда не найдут ни Вайенс, ни Вейдер — даже если тот станет пытать Вайенса.
У интригана не останется ничего, что он мог бы предоставить Вейдеру.
Ирис тронула колье под свитером и улыбнулась. Приманивая Еву, Вайенс повесил ей на шею целое состояние. Кто знает, откуда оно взялось — может, под залог в одном из банков столицы. Ирис очень надеялась, что и из-за колье у него будут неприятности. На чёрном рынке, даже за полцены, она выручит очень приличную сумму. И улетит далеко, на тихую планету, где можно будет скромно дожить свой век, возделывая огород…
"Так и будет, будет, — убеждала себя Ирис, шагая к транспортной линии. — Будет обязательно, но потом. Позже".
Сейчас она хотела другого: увидеть, как Дарт Вейдер разбирает на запчасти Вайенса.
Это желание сжигало женщину, мучило и топило в водовороте ненависти.
Любая мысль о будущем, любая слащавая розовая картинка тотчас перечеркивалась жирным чёрным шлепком, и Ирис начинала рычать, зверея, как волк, почуявший запах крови, а лицо искажалось от ненависти настолько, что женщина становилась безобразна. Шагая по коридорам космопорта, Ирис стискивала кулаки так, что ногти до крови впивались в ладони, и боль немного притупляла страстное желание убить.
Щёк Ирис коснулся холодный поток воздуха, остужая раскалённую кожу. Космопорт встретил её слякотью — на планете, принимающей гостей, была весна, шёл дождь. Огни растрёпанными шарами плавали в воздухе, ветер усиливался, едва не сшибая крохотную женщину с ног, но она упрямо шла вперёд, стиснув зубы.
Можно было пройти на дальние площадки — туда, где, складывая крылья, приземлялись белоснежные шаттлы — и улететь в мировое пространство, туда, где рвались нити, и скатывались в подставленные ладони планеты-бусины, охваченные войной.