Ева
Шрифт:
Но они встали по стойке «смирно» перед ними обоими, и сопроводили их обоих, как почетный караул.
Ева не смогла бы запретить ему идти с ней. Нет.
Но у лифта его ждал Люк, и один из спасенных офицеров-парламентеров, и им пришлось расстаться.
Люк был возбужден. Казалось, все то время, что он собирался отдохнуть, он провел в напряженных переговорах.
— Силы Альянса переходят в наступление после срыва переговоров, — без предисловий произнес он. Его глаза возбужденно сверкали. — Адмирал Акбар хотел поговорить
Вейдер усмехнулся.
— Снова хочет заверить мня в своей дружбе?
— Ты зря иронизируешь, отец, — очень серьезно ответил Люк. — Теперь у него нет причин не доверять тебе. Он хочет предложить тебе положение, равное с ним. У него достаточно полномочий для этого.
— А что скажут остальные члены Совета?
— Думаю, теперь возражать не станет никто. Если бы не ты, никто из нашей делегации не ушел бы живым.
— Если бы не я, на нее никто не напал бы, — резонно заметил Вейдер. — Искусный враль, Винер, занимал бы вас беседой, пока Дарт Акс громил Риггель, только и всего.
— Однако, все сложилось так, как сложилось, — парировал Люк. — Империя и не думала проводить с нами переговоров. Они хотели отвлечь наше внимание, чтобы предательски нанести нам удар в спину — вот что правда, вне зависимости от того, где в этот момент находился ты.
— И что теперь? Я не могу покинуть станцию, пока она остается без защиты…
— Станцию Риггеля будут восстанавливать, и защищать ее будут призваны силы Альянса; а мы продолжим наше наступление на Корусант.
— Захватить столицу будет не так просто.
— Я знаю; это знают все. Поэтому Акбар разрабатывает сразу несколько наступательных операций. Он планирует захватить несколько близлежащих планет, чтобы непосредственно с них вести атаки на Корусант.
— Это разумно. И что же вы предлагаете мне?
— Мы предлагаем тебе покинуть Риггель, отец, — произнес Люк твердо. — Император однажды потерпел тут поражение. Второй раз ударить в это же место — не думаю, что у него осталось на это желание. Летим со мной, отец! «Крылья Вейдера» выдержали проверку боем. Это отличное подразделение! Неужели тебе не хотелось бы расширить его?
Вейдер чуть улыбнулся.
— Когда-то ты отказался от моего точно такого же предложения, — напомнил он, и Люк тряхнул головой:
— У меня, в отличие от тебя, ничего не было в империи. А у тебя есть я и Лея. И Ева, — он глянул в желтые глаза ситха, и, словно убедившись в чем-то, кивнул головой, подтверждая свои слова: — И Ева.
******************************
И снова Вейдер пересекал это заснеженное поле, во второй раз в этот день, и холодный воздух острыми иглами колол кожу.
К этому он был готов, впрочем.
Если бы не Ева и его жгучее, болезненное, невыносимое желание увидеть ее, он не велел бы штурману спуститься на Риггель. Вероятно, первым делом он отправился бы на разрушенную станцию, оценить весь масштаб ущерба, а уж затем
Если бы не Ева…
Однако, это внезапное предложение Люка застало его немного врасплох.
Ева, Ева… Мы снова вынуждены расстаться. Вся его жизнь состоит из этого — из расставаний и войны. Зачем тебе это?
На самом краю заснеженной площадки их догнал офицер, которого Вейдер оставлял вместо себя.
Визит ситха на Риггель, такой краткий, скомканный и странный, не дал военному отчитаться перед Дартом Вейдером о проведенной им операции. Большую часть времени тот без толку искал ситха по всему Риггелю, и нагнал его только тут, на взлетной площадке, перед самым отлетом.
— Лорд Вейдер, — отрапортовал он, коротко отсалютовав Вейдеру, и тот чуть качнул головой:
— Отличная работа, капитан. Вы блестяще справились с возложенной на вас задачей.
— Какие будут приказания, милорд?
— Готовь «Крылья» к отлету. Мы выступаем в составе действующего флота и покидаем Риггель.
— Когда, милорд?
— Уже сегодня.
Краткая беседа с офицерами задержала Вейдера. Распоряжаясь насчет размещения своей эскадрильи на крейсере, он не заметил, как Люк и его провожатые ушли вперед, и снег занес их следы.
Офицер отсалютовал, и тоже поспешил по своим делам, и метель присыпала его четкие следы. Ну, пора.
— Энакин!
Звук этого имени пронзил слух Вейдера сильнее выстрела, сильнее взрыва.
Он стремительно обернулся на крик.
По снегу, в своем роскошном домашнем платье, не годящемся для прогулок по морозному космопорту, от зданий административных построек, бежала к нему Ева, и каблучки ее сапожек звонко цокали о бетонные плиты.
Подол ее темного платья был весь в снегу, и крупные хлопья его ложились на ее растрепавшиеся волосы, а из раскрытых губ вырывалось горячее дыхание, застывающее белесыми облачками на морозе.
— Энакин, — повторила она, и он замер, пораженный звучанием своего имени. Он забыл уже, как оно звучит; и не ожидал услышать его из ее уст.
Она была слишком молода, чтобы помнить, как его звали когда-то!
В полном молчании он стоял, глядя, как Ева, неуместно-яркая на фоне этого белесого мира, бежит к нему. И ему показалось, что его руки сами протянулись к ней, и укрыли ее от мороза его толстым шерстяным плащом, и стиснули, прижали ее к его внезапно так часто забившемуся сердцу.
Под его плащом было тепло, и дрожащая от холода Ева, рассмеялась почему-то, прижимаясь лбом к груди ситха, разглаживая ладонями его одежду. Там, где раньше были холодные стальные тяжелые пластины его знаменитой черной брони, теперь было слышно, как бьется его сердце, и от тепла его тела мгновенно растаяли снежинки на темном бархате ее одежды, из белых ледяных звезд с острыми лучами превращаясь в крохотные прозрачные капли.