Евангелие Иуды Искариота

Содержание Евангелия. Прежде, чем говорить о том, что естьв сохранившемся тексте памятника, следует сказать о том, чего в нем нет. В ходе шумной рекламной кампании, связанной с публикацией «Евангелия от Иуды Искариота», высказывались мнения, что это Евангелие сумеет поколебать традиционный взгляд на Иуду как на предателя, что он, напротив, был «любимейшими самым доверенным учеником Иисуса и предал Его на казнь по Его собственной воле ради грядущего спасения».

Отнюдь. Из текста Евангелия мы видим, что Иисус любит Иуду, даже зная о готовящемся предательстве, а Иуда, выслушивая откровения о таинствах царства,

невпопад задает вопросы и постепенно скатывается к предательству, не понимая становящихся все более явными предостережений Иисуса. Иисус предвидит предательство Иуды и прямо говорит ему: «Я расскажу тебе таинства царства, но ты будешь очень опечален», – и далее: «…но ты будешь весьма опечален, видя царство и все его потомство», – свидетельствуя, что Иуда увидитцарство, но не войдетв него. На стр. 56 рукописи речь Иисуса уже выглядит как прямое обличение. К сожалению, текст на стр. 55 и 56 поврежден очень сильно, и можно высказывать любые предположения о содержании погибших фрагментов, но предположение, будто бы Иисус поручает Иуде предать Себя, а затем тут же начинает его обличать, представляется слишком смелым.

Также необходимо подчеркнуть, что Евангелие Иуды не может быть названо «Евангелием от Иуды». Иуда наравне с Иисусом является главным героем этого Евангелия, но не его автором, а анонимный автор везде говорит о нем в третьем лице.

Известно высказывание, что «Иуда не мог написать Евангелия, поскольку покончил с собой сразу после распятия». Совершенно верно! Конечно, заканчивая свой рассказ очень лаконичным описанием предательства, автор оставляет за рамками повествования и распятие, и участь Иуды, и воскресение. Но он не мог не знать ни соответствующих отрывков Евангелий (он цитирует Мф 14:5, ср. также Мф 21:26, 46), ни преданий об участи Искариота.

Нельзя упускать из виду и общественное значение «реабилитации Иуды», как средства борьбы с «христианским» антисемитизмом. Выше я уже указывал, что антисемитизм был вызван не человеческим падением Иуды, и даже не бесчинством иерусалимской толпы, потребовавшей казни Праведника, а ортодоксальным иудо-христианским вероучением, безосновательно отождествившим открывшегося в Иисусе Отца Небесного либо даже Самого Иисуса с божеством Израиля Яхве. При этом на Иисуса, «царя не от мира сего», были произвольно перенесены ветхозаветные пророчества о «царе-мессии», а претендовавшая на роль «Вселенской Церкви» ортодоксальная община объявила себя «новым Израилем», наследницей обетований Яхве своему народу. Именно для придания этой доктрине апостольского авторитета была предпринята вторичная иудаизация – фактически, вторичная дехристианизация– вошедших в ортодоксальный канон писаний, в общих чертах завершившаяся к IV веку. Отсюда с неизбежностью вытекал антисемитизм, требовавший лишения евреев статуса «богоизбранного народа» и превращения их в «народ богоубийц». Отвратительный образ Иуды Искариота развился в христианской культуре именно под влиянием этой доктрины и был призван иллюстрировать ее.

Важнейшей особенностью памятника является понимание жертвы , прямо противоположное ортодоксальному учению о распятии как об «искупительной жертве» (по умолчанию – как об «искупительной жертве за грех, приносимой Яхве»). В тексте Евангелия Иисус неоднократно и очень жестко осуждает жертвоприношения, а также высмеивает совершаемую учениками над хлебом евхаристию. На стр. 56 рукописи Иисус говорит Иуде: «Истинно Я говорю тебе, Иуда, что возносящие жертву Сакла, [своему(?)] богу […] что […] всякие злые дела.

Ты же превзойдешь их всех, ибо человека, который носит Меня в себе, ты принесешь в жертву. Иуда, таким образом, принесет человека Иисуса в жертву демону Сакла и тем превзойдет других „возносящих жертву“ во „всяких злых делах“».

Тесно связанным с этим оказывается иносказательное истолкование Иисусом видения двенадцати учеников о храме, жертвеннике и стоящих над жертвенником священниках. Весь отрывок кажется сбывшимся пророчеством, но едва ли следует доверять первому впечатлению и понимать его, как пример антиортодоксальной

полемики. Напротив, общий ветхозаветный контекст видения двенадцати учеников и иносказательное сравнение «толпы, которую вы ввели в заблуждение» с жертвенными животными позволяют считать слова Иисуса обличением учеников, еще не познавших истины, а не полемикой автора Евангелия против уже существующей и набирающей силу «кафолической ортодоксии». Стоит упомянуть и о выражении «ваш бог», которое в устах Иисуса означает, что еще не ставшие свидетелями воскресения и не удостоившиеся откровений ученики продолжают оставаться иудаистами, приверженцами культа Творца видимого мира; ср. Евангелие от Филиппа: «Тот, кто не принял еще Господа, – еще еврей».

Ириней Лионский и «каинниты». Публикация Евангелия Иуды открывает перед исследователями новые перспективы. Прежде всего, оно позволит по-новому оценить правдивость заявлений «ересиологов» – Иринея Лионского и Тертуллиана – о существовании «страшной секты каинитов», пользовавшейся этим Евангелием.

Вот их свидетельства:

1. Далее, некоторые еще говорят, что Каин происходит от высшей силы, и признают Исава, род Корея и содомитов в качестве подобных себе. Творец воевал с ними, но никто из них не пострадал, поскольку София сумела сохранить и вернуть себе все то, что принадлежало ей. Все это прекрасно понимал Иуда-предатель, и единственный из апостолов понял истину и совершил таинство предательства, посредством которого, по их словам, все земное отделяется от небесного. Они создали ложную книгу, которая называется Евангелием от Иуды.

2. Кроме того, я собрал их сочинения, в которых они призывают разрушить творение Утробы ( – в Евангелии Иуды этого слова нет, а Творец мира назван Небро или Ялдаваофом. – Д.А.): именно так они называют ту сущность, которая сотворила этот мир. При этом, как и для карпократиан, спасение, по их мнению, невозможно до тех пор, пока человек лично не испробовал всего. И с каждым греховным и непотребным делом связан некий ангел, который слышит их слова и поощряет к совершению наглого и нечистого акта. Значимость каждого свершенного действа они скрепляют обращением к ангелу: «О, ангел! Я завершаю твою работу. Я довожу ее до конца». Согласно их доктрине, совершенным знанием является бесстрашное исполнение таких действий, которые не позволительно даже упоминать. (Irenaeus, Adv. Haer. I 31, 1-2).

…Они славили Каина за ту силу, которая заключена в нем. Напротив, Авель был произведен низшей силой. Те, кто утверждал это, славили также и Иуду-предателя, поскольку он принес многие блага человеческому роду… «Иуда, – говорят они, – заметив, что Христос собирался отказаться от истины, предал Его, чтобы истина не была низвергнута». Другие возражают, говоря: «Поскольку силы этого мира не желали, чтобы Христос страдал, чтобы таким образом люди не получили спасения через Его смерть, он предал ради спасения людей»… (Tertullian, Adv. Omn. Haer. 2) (Цит. по Афонасин, 2002, 268-269 с незначительными изменениями).

Отметив, что Тертуллиан вовсе не упоминает о Евангелии Иуды, а Ириней не цитирует его и упоминает отдельно от «сочинений каинитов», которые он якобы собрал, мы можем обоснованно усомниться, читал ли это Евангелие хотя бы один из них.

Свидетельства «ересиологов», являющиеся, безусловно, ценнейшими источниками по истории раннего христианства, требуют от исследователя очень аккуратного и трезвого подхода. Не секрет, что собственное невежество и неспособность к логической аргументации «ересиологи» слишком часто компенсировали недобросовестной полемикой, клеветой, а то и просто площадной бранью и ссылками на потусторонние силы. Следует добавить, что перечисления едва ли не сотен «еретических сект» ставили целью противопоставить мнимое – вспомним историю Вселенских соборов – единство «ортодоксии» многообразию «еретиков», тогда как все доникейское христианство просто было полицентричным и существовало в различных организационных формах. К сожалению, критическое исследование «ересиологов» зачастую заменяется простым цитированием их изложений, без попыток уточнить, насколько они были правдивы и даже насколько были знакомы с описываемыми явлениями.